меня детишек. – Они вовсе не преследуют цель уморить вас своим энтузиазмом и дарами.

Я сдержанно улыбнулась, чувствуя, как раскраснелись щеки от такого пристального внимания.

– Но думаю, всем уже пора расходиться, – настойчиво оглядев горожан, объявил Эрни. – Вы ведь не желаете докучать нашей спасительнице?

Неблагие фейри отрицательно замотали головами и заворчали.

– Да и работа не дремлет. Вон, – Эрни указал рукой на погнутые фонари и разбитые стекла, – у вас дел невпроворот.

Горожане неохотно начали разбредаться кто куда, оставив меня наедине с седовласым торговцем.

Эрни развернулся ко мне и поправил лацкан синего сюртука.

– Прогуляемся, мисс Эркенст, – предложил он, искоса поглядывая на тех, кто задержался на противоположной стороне улице и продолжал наблюдать за нами.

Позади хрустнул снег – еще одна колонна встала на место, но теперь уже без моей помощи. Я кивнула и приняла галантно протянутую руку. Эрни был очень умен и проницателен. Это я успела усвоить еще в прошлую встречу. Неблагой Король упоминал, что торговец жил при дворе за долгие годы до его рождения, но внешне он выглядел не старше Артура, только мудрость в глазах выдавала его многовековой опыт.

Эрни повел меня подальше от амфитеатра вдоль узкого канала к милому домику с ледяной крышей. Здание оказалось лишено россыпи бриллиантов, украшающих фасад, а также дорогих серебряных ручек на дверях. Как и его ларечек, дом Эрни не нуждался в показном лоске и вычурности, но благодаря аккуратным формам и белоснежному кирпичу идеально вписывался в колорит Араклеона.

– Как ваш ларечек? – поинтересовалась я, когда он распахнул передо мной дверь и жестом пригласил войти.

Внутри дом Эрни напомнил наше с братом жилище на Аляске: светлые комнаты, вымытый до блеска деревянный пол, простая мебель, ковер и небольшой камин. В гостиной торговца не находилось ничего лишнего.

Я села на потрепанную временем софу возле окна и сложила руки на коленях, задержав заинтересованный взгляд на полочках над обеденным столом. Рядом с милыми баночками пряностей отражал лучики зимнего солнца единственный выбивающийся из аскетичного интерьера предмет: уменьшенная копия ледяной карусели, которую разрушили воины Дикой Охоты, пестрила блеском бриллиантов и сапфиров.

Эрни обошел стол. Проследив за моим взглядом, снял с полки игрушку и протянул мне. Я растерянно похлопала ресницами, но приняла предложенную мне карусель. Блестящий лед покалывал кожу, а крупные сапфиры отражали мое бледное лицо. Я покрутила игрушку в руках, задумчиво рассматривая идеально выточенных лошадок.

– Пой, – тихо прошептал Эрни и сел рядом со мной, от чего софа под нами недовольно скрипнула и прогнулась.

Карусель завертелась, лошадки понеслись по кругу, отбивая копытами невероятно нежную мелодию. Я пораженно ахнула и подняла глаза на торговца.

Взлохмаченные пряди немного смягчали его строгий вид. Правильно растолковав рвущийся с моих губ вопрос, Эрни вытянул ноги и заговорил:

– У каждой вещи своя ценность, и пусть не всегда материальная, поэтому я не гонюсь за богатством и роскошью. – Моим вниманием вновь завладела ледяная карусель. – Лишь эта игрушка исключение. – Он качнул подбородком на вращающихся лошадок: – Она помогает мне помнить.

То, как Эрни произнес последние слова, заставило меня оторваться от завораживающего зрелища. В мягком голосе торговца звучала давняя печаль и тоска по чему-то очень важному.

– Вы потеряли ребенка? – не успев прикусить язык, выпалила я.

Эрни тяжело выдохнул, а его сильные плечи понуро опустились. Очевидно, я задала неуместный вопрос. Мы едва знали друг друга, и я не имела права лезть в его сокровенные тайны. Карусель в моих руках стала еще холоднее, я передала ее торговцу и неловко улыбнулась.

– Да, дочку, – неожиданно ответил он и принял игрушку. Встав и осторожно вернув ее на полку, он замер возле кухонного стола. – Вы ведь осведомлены о случившемся в пограничной деревне?

У меня болезненно сжалось сердце. Не в силах посмотреть на Эрни, чьи глаза сейчас походили на бездонные озера горя и печали, я уставилась на свои колени.

– Да. – Я с усилием сглотнула тошнотворное чувство вины, будто знание о невинных жизнях, украденных Эллином, делали меня ничуть не лучше его.

– Вы похожи на мою дочь. Ванесса была такой же любопытной, упрямой и бесстрашной, – неожиданно признался Эрни, но не стал вдаваться в подробности того, как его дочь оказалась в злополучной деревне.

Я боялась лишний раз пошевелиться, чтобы ничем не выдать свое потрясение. Эрни махнул рукой на карусель:

– Это Несс создала игрушку. Она годами копила монеты, чтобы достойно украсить будущий презент. – То, с каким теплом Эрни говорил о дочери, порождало во мне желание встать и крепко обнять его. – Ванесса собиралась подарить игрушку Эллину, когда тот взойдет на престол.

Вопросы закрутились в голове, неумолимо просясь на язык, но я сжала кулаки и промолчала, а торговец продолжил:

– Эллин и моя дочь познакомились совсем юными. Они впервые встретились возле ледяной карусели. Мать Эллина, королева Мия, привела придворных детей на ежегодную ярмарку. Бриэль была младенцем, поэтому внимание королевской четы было целиком сосредоточенно на ней, а Габриэль и Саманта, как обычно, дрались и проказничали, поэтому юный принц быстро остался один.

Я шумно выдохнула, поскольку совсем не ожидала столкнуться с прошлым Эллина, тем более сейчас, когда наше будущее было под большим вопросом.

– Я помню его, – с теплой улыбкой проговорил Эрни. – Робкого мальчонку с огромными переливающимися глазами. Он хотел покататься с остальными ребятами на карусели, но трусил, что быстрая ледяная лошадка опрокинет его.

Неожиданно для себя я презрительно фыркнула:

– Сложно представить, что Эллин способен бояться.

Сразу вспомнилось, как Неблагой Король без колебаний замораживает своих врагов.

– Все мы чего-то боимся, мисс Эркенст. И все мы когда-то были детьми со своими монстрами под кроватью.

Эрни скрестил руки на груди и привалился спиной к кухонной стойке.

Я замолчала, пытаясь представить Эллина одиноким и напуганным ребенком.

– Несс тогда здорово над ним посмеялась, – вновь переключил мое внимание на рассказ торговец. – Помню, как она подошла к принцу и с серьезным видом спросила, неужели он боится карусельку. Эллин тогда так опешил от прямолинейности Ванессы, что даже рот приоткрыл. Вряд ли кто-то в замке мог позволить себе озвучить вслух его недостатки.

Я поерзала на софе, испытывая дискомфорт от ковыряния в прошлом Неблагого Короля. Казалось, это очень личное, совсем не письма на столе.

– Эллин ответил, что принцам нельзя бояться. – В голосе Эрни промелькнула мягкость. – Моя дочь расхохоталась до слез. Она не понимала, как можно запретить испытывать страх или другие эмоции. – Я невольно улыбнулась проницательности девочки. – Нес схватила принца за руку и, пока он не начал сопротивляться, потащила его к карусели. Помню, как Эллин