– Ваше высочество, спасибо! – захлебываясь слезами, с трудом произнесла она. – Вы спасли его, спасли моего мужа. – Хрупкое тело девушки трясло.

Я смутно помнила события битвы. Моя магия уничтожила многих вражеских солдат, тем самым сохранив жизни араклеонцам. Фейка обернулась на кабинку, и я последовала ее примеру. На застеленной белыми простынями койке лежал зимний феец. Его лицо покрывали порезы от клинков, а грудь была перетянута плотными бинтами. Бледная кожа отливала болезненной синевой, но, встретив мой смущенный взгляд, он едва заметно улыбнулся.

– В него попала рябиновая стрела, пробила легкое, – сипло пояснила незнакомка, выпуская меня из объятий. – Если бы вы не вступились за Неблагой Двор, он бы умер еще до завершения битвы. Лекари вовремя смогли оказать ему помощь и вывести из организма яд.

Я кивнула, не зная, что ответить на ее жуткий рассказ. Фейка дрожащей рукой утерла слезы и произнесла:

– Вы – наш подарок от прародителей.

Я усмехнулась, чем изрядно ее удивила. Фейка негодующе свела брови к переносице. Скорее всего, она желала польстить мне и не понимала, почему я так странно отреагировала на ее порыв.

– Это вряд ли, – прошептала я и успокаивающе погладила ее по плечу.

Напоследок улыбнувшись раненому, я двинулась вслед за моей провожатой. Юбки шелестели по белоснежным полам, и, чтобы никто не наступил на длинный шлейф, я придерживала его одной рукой.

Мы прошли вдоль еще одной вытянутой комнаты с высокими потолками, где лекари готовили снадобья. На мраморных столах лежали окровавленные бинты и горы постельного белья.

Альма резко остановилась у самой крайней кабинки и подбородком указала на штору. Я поблагодарила целительницу, а та поклонилась мне и поспешила прочь, захватив по дороге корзинку с грязными простынями.

Сердце пропустило удар от волнения, когда я отодвинула плотный занавес.

– Агнес! – радостно воскликнула сидящая на коленях у Неблагого Короля Мира и потянулась ко мне.

Глаза Эллина удивленно вспыхнули, встретившись с моими, и он передал мне девочку. Очевидно, мое внезапное появление потрясло короля не меньше, чем меня зрелище его милой беседы с ребенком.

Легкая, словно пушинка, Мира тут же обвила ногами мою талию и лучезарно мне улыбнулась. Ситцевое платье совсем не скрывало ужасающие алые бинты на ее хрупком плечике. Я прижала девочку к себе, старательно не замечая внимательного взгляда Эллина, который, казалось, чувствовал себя неуютно. Мира тут же перехватила у меня коробку с пряниками и довольно облизнулась, уловив исходящий от нее сладкий аромат.

– Как ты, дорогая? – Я присела на койку рядом с Эллином, и он любезно сдвинулся на край узкой постели, поправив манжет идеально выглаженной рубашки.

– Лучше. – Мира покосилась на деревянную тумбу, заставленную игрушками и сладостями. – В лазарете есть свои радости.

Я помогла белокурой малышке развязать бант на коробке, и она с нетерпением выхватила у меня лилового мишку.

– Вкусшнятина, – похвалила она, откусив кусочек.

Рядом со мной шумно проглотил слюну Эллин, а я еле сдержала ухмылку, припомнив, как падок он на ежевичные пряники. Повернувшись так, чтобы не глазеть на пересекающий лицо шрам, я протянула ему вкуснейшее лакомство. Эллин отрицательно качнул головой и вальяжно вытянул длинные ноги, едва не сшибив ширму. Я повторила свой жест, но уже настойчивее, и он наконец-то забрал у меня пряник, острыми клыками вцепившись в голову мишки.

– Мама видела вас сегодня в городе, – с набитым ртом промямлила Мира, вновь привлекая мое внимание. Она слезла с моих колен и устроилась в изголовье кровати, усевшись в позу лотоса. – Она заходила после обеда проведать меня и рассказала, что вы помогли восстановить амфитеатр.

Хмыкнув, я облокотилась на отставленные назад руки. Такая близость с Эллином меня тяготила, тем более после встречи с Эрни. Однако вмешивать ребенка в наши ссоры и разногласия я не хотела, поэтому позволила себе расслабиться, сделав вид, что рядом с ним мне так же комфортно, как и раньше.

– Боюсь, твоя мама слегка преувеличила мои заслуги в реконструкции. Я лишь помогла поставить на место колонну.

Мира воодушевленно поерзала по кровати, а Эллин молча уплетал пряник, по всей видимости, решив придерживаться той же тактики, что и я. Внезапно девочка помрачнела и положила недоеденное лакомство обратно в коробку.

– Все приходят меня навестить, а папе словно нет до меня дела, – со слезами на глазах призналась Мира и понуро опустила голову.

Я опешила и в панике повернулась к Эллину, ища помощи. Он протяжно выдохнул, подтвердив мои самые страшные догадки. Отец Миры, которого она так рвалась спасти, не выжил в битве. Кровь застыла в жилах. Фейри не могли лгать, и, чтобы еще сильнее не опечалить девочку суровой правдой, я осторожно произнесла:

– Он обязательно навестит тебя, дорогая. Просто не сейчас. – Я взяла ее маленькую ладошку и сжала, стараясь подбодрить.

– Но почему? – непонимающе спросила Мира, внимательно наблюдая за тем, как я поглаживаю ее пальцы. – Папа любит меня, он всегда рассказывал мне сказки перед сном. Может, я его чем-то разочаровала?

– Ни в коем случае. – Я коснулась ее холодной щеки и стерла мокрую от слез дорожку. – Он и сейчас рассказывает тебе сказки, просто ты их не слышишь.

Усомнившись в моих словах, Мира по-детски надула губки. Я подсела к ней ближе.

– Моя мама тоже часто читала мне перед сном, а потом… потом она отправилась на облачко.

– На облачко? – утерев нос рукавом платья, переспросила Мира и нахмурилась, словно обдумывая мои слова.

– Да, но я чувствую, что она все еще рядом, хоть я и не могу поговорить с ней. – Я дотронулась до своей груди, сглотнув обжигающий горло ком. – Но она все еще здесь, в моих воспоминаниях и мыслях.

Эллин вытянулся как струна и отвел взгляд. Я и сама не могла заставить себя посмотреть на того, кто причинил мой семье столько боли.

– Значит, мой папа умер? – срывающимся голосом поинтересовалась Мира и вздрогнула под тяжестью обрушившейся на нее правды.

Я отрицательно качнула головой:

– Нет, твой папа все еще жив, но теперь он живет в твоем сердце.

Мира расплакалась. Я положила ее голову себе на колени и принялась гладить по длинным кудрявым волосам. Пара слезинок скатилась и по моему лицу, намочив платье ребенка. Вскоре под мое тихое успокаивающее пение Мира уснула.

На смену нам пришла ее мама, статная зимняя фейка в синем платье. Заметив нас в кабинке дочери, она собралась поклониться, но Эллин остановил ее взмахом руки. Поднявшись, он вывел фейку в коридор, скорее всего, чтобы поведать ей о том, что Мира узнала о смерти отца.

Я смиренно ждала, пока они вернутся,