Шрифт:
Закладка:
Вот и все. Поэтому я позволил ей считать себя кем-то другим. Маленькая безобидная ложь, не такая уж и страшная.
Честно.
ДЖЕСС
Голоса – крик поверх музыки. Я не знаю, сколько людей собралось здесь, внизу: должно быть, больше сотни. С потолка свисает искусственная паутина, а на полу расставлены свечи, освещающие грубые стены. В тесном пространстве без вентиляции пахнет горящим воском. Отражение танцующего пламени на стенах создает впечатление, будто каменные стены движутся, извиваются, как живое существо.
Я стараюсь смешаться с толпой, и слежу, чтобы никто не наступил на мою простыню. Издалека мой костюм – один из худших. Большинство гостей выложились по полной. Монахиня в белом одеянии, пропитанном кровью, целует женщину, чье полуобнаженное тело выкрашено в красный цвет, а на голове пара скрученных дьявольских рогов. Чумной доктор, одетый в черный плащ и шляпу, поднимает длинный изогнутый клюв своей маски, чтобы затянуться сигаретой, а затем выпускает дым из своих глазниц. Высокая фигура в смокинге с огромной волчьей головой потягивает коктейль через соломинку. Куда бы я ни посмотрела, везде безумные монахи, смерти с косами, демоны и упыри. И странная вещь: в этом окружении фигуры выглядят еще более зловещими, чем наверху, при вечернем свете. Даже фальшивая кровь почему-то здесь кажется более реальной.
Как я могу влиться в одну из этих компаний и начать разговор о Бене? Мне отчаянно нужно выпить. Внезапно я чувствую, как с моей головы срывают простыню. Мертвый ковбой поднимает руки: «Упс!» – Должно быть, наступил на край. Черт, она уже грязная от земли, мокрая от пролитого пива. Я поднимаю ее, сминаю в грязный комок. Придется поговорить без маскировки. Здесь так много людей, что я вряд ли буду выделяться.
– О, salut!
Я оборачиваюсь и вижу глупенькую хорошенькую девушку в огромной цветочной короне и развевающемся белом крестьянском платье, забрызганном кровью. Спустя мгновение я узнаю в ней соседку Мими. С каким-то именем на «К». Камилла: так ее зовут.
– Это ты! – восклицает она. – Ты сестра Бена, да? – Вот тебе и попытка слиться с толпой.
– Эм. Надеюсь, все о’кей? Я услышала музыку…
– Plus on est de fois, plus on rit, понимаешь? Чем больше, тем веселее. Эй, как жаль, что здесь нет Бена, – надулась она. – А я думала, он любит вечеринки!
– Так ты знала моего брата?
Она морщит свой крошечный веснушчатый носик.
– Бена? Oui, un peu. Да, немного.
– А он всем нравился? Имею в виду им, Менье? Семейке?
– Конечно. Все его любят! Мне кажется, его очень любит Жак Менье. Может быть, даже больше собственных детей. А… – Она замолкает, будто что-то вспомнила. – Антуан. Антуан недолюбливает его.
Вспоминается сцена во дворе в первую ночь.
– Как ты думаешь, могло бы между ними быть что-то… ну, между моим братом и женой Антуана?
Ее глаза вспыхивают.
– Бен и Доминик? Jamais. – С какой яростью она это произносит. – Всего лишь флирт. Не более того.
Я пробую зайти по-другому.
– Ты говорила, что видела Бена в пятницу, когда он разговаривал с Мими на лестнице.
Она кивает.
– В каком часу это было? Я имею в виду… ты видела его после этого? Ты вообще видела его в ту ночь?
Небольшая заминка.
– Меня не было здесь той ночью, – говорит она. Затем она, кажется, замечает кого-то за моим плечом.
– Coucou Simone![61] – Она снова поворачивается ко мне. – Мне пора идти. Хорошо провести время!
Легкий взмах рукой. Снова вернулась беспечная тусовщица. Но на мгновение, когда я спросила ее о той ночи, когда исчез Бен, она не показалась мне такой беззаботной. Выглядело так, будто ей вдруг резко захотелось оборвать разговор.
МИМИ
Четвертый этаж
К тому моменту, как я спустилась в cave, там уже было полно народу. Я не выношу толпу; внутри нее я задыхаюсь. Друг Камиллы Анри принес свои деки и массивный динамик, и сейчас на полной громкости звучит «La femme».
Камилла приветствует опоздавших у входа в своем платье из фильма «Солнцестояние», корона из цветов подпрыгивает на ее голове, когда она вскакивает и обнимает гостей.
– А, salut. Гус, Ману – coucou Деде!
Никто не обращает на меня особого внимания, хотя они в моем доме. Они пришли к Камилле, все они ее друзья. Я наливаю немного водки в стакан и начинаю пить.
– Salut, Мими. – Я опускаю глаза. Merde. Это подруга Камиллы Лулу. Она сидит на коленях у какого-то парня, с бокалом вина в одной руке и с сигаретой в другой. На ней костюм кошки: на голове ободок с кружевными ушками, шелковое платье-комбинация с леопардовым принтом, спадающее на одно плечо. Длинные каштановые волосы спутались, будто она только что встала с постели, а помада размазалась, но это выглядело даже сексуально. Идеальная Parisienne[62]. Как в этом дурацком сериале «Эмили в Париже». Или как те придурки из Инстаграма в своих эспадрильях бобо, строящие глазки. Именно так, по мнению людей, и должны выглядеть француженки. А не как я, со стрижкой маллет и прыщиками вокруг рта.
– Я так давно тебя не видела. – Она машет сигаретой – она одна из тех девушек, которые курят сигареты возле кафе, но на самом деле их не курят, а просто держат и пускают повсюду дым, при этом жестикулируя своими хорошенькими маленькими ручками. Горячий пепел попадает мне на руку.
– Я помню, – говорит она, ее глаза округляются. – Это было в том баре в парке… Август. Mon dieu[63], я никогда не видела тебя такой. Ты была не в себе. – И она хихикает над чудачкой Мими.
В этот момент меняется музыка. Верится с трудом, но это та самая песня. «Головы полетят» группы «Йе-Йе-Йес». Похоже, это знак свыше. И вдруг я снова возвращаюсь туда.
* * *
Слишком жарко сидеть дома, поэтому я предложила пойти в этот бар, «Роза Бонёр» в парке дю Бют-Шомон. Я знала, что Бен может быть там. Он писал статью, расположившись за барной стойкой; я слышала, как он разговаривал со своим редактором через открытые окна квартиры.
С тех пор, как он одолжил мне пластинку «Йе-Йе-Йес», я нашла в интернете их солистку Карен О. Я старалась подражать ей в манере одеваться, и когда мне удавалось, ощущала себя совершенно иной. Я постригла волосы, скопировав ее короткую, неровную прическу, потратив на это почти
