– Они не мои друзья.

Он достал сигарету.

– Хочешь одну? Я думаю, что это поможет…

Я взяла одну, сунула в рот. Он подошел, чтобы передать мне зажигалку.

– Зажги сам, – попросила я.

Мне нравилось наблюдать, как его пальцы колдуют над зажигалкой, будто он творит магию. Появилась искра, засветилось пламя. Я втянула дым.

– Merci – поблагодарила я.

Внезапно зашевелились тени под соседним деревом. Там кто-то был. Нет… два человека. Сплетенные вместе. Я услышала стон. Потом шепот: je suis ta petite pute. Я твоя маленькая шлюха.

В обычной ситуации я бы отвернулась. Мне было бы так стыдно. Но я не могла отвести от них глаз.

А потом я рассказала ему свой самый постыдный секрет. Что пока Камилла каждую неделю приводила разных парней – а иногда и девушек тоже, – я никогда ни с кем не занималась сексом. Вот только в тот момент я не смущалась; мне казалось, что я могу рассказать все что угодно.

– Папа такой строгий, – пожаловалась я. Я вспомнила то, как он посмотрел на меня. Маленькая шлюшка. – Он наговорил таких гадостей сегодня вечером… о моих волосах. И иногда мне кажется, что он стыдится меня, стесняется. Он смотрит на меня, разговаривает со мной, будто я… самозванка или вроде того. – Мне казалось, что я не очень хорошо объясняю. Но Бен слушал и кивал, и впервые в жизни я почувствовала, что меня услышали.

Потом заговорил он:

– Ты больше не маленькая девочка, Мими. Ты взрослая женщина. Он больше не может контролировать тебя. Как ты ощущаешь себя из-за него? Используй это, чтобы двигаться вперед. Пусть это вдохновляет тебя на творчество. Все настоящие художники – аутсайдеры. – Я посмотрела на него. Чувствовалось, что он говорит исходя из собственного опыта. – Я – приемный ребенок, – признался он тогда. – На мой взгляд, семейные ценности переоценены.

Я посмотрела ему в глаза. Разумно. Это нас и связывало, то, что я ощутила с первого взгляда. Мы оба были аутсайдерами.

– И знаешь что? – сказал он, и его голос прозвучал не так, как обычно. Жестче. Настойчивее. – Дело не в том, из какой ты семьи. Какое дерьмо в прошлом случилось с тобой. Все дело в том, кто ты. Как ты используешь те возможности, что дает тебе жизнь.

А потом он нежно положил руку мне на плечо. Легчайшее касание. Подушечки его пальцев обожгли мою кожу. Волна теплоты протянулась прямо от моей руки к сердцу. Он мог бы сделать со мной все что угодно, прямо там, в темноте, и я была бы его.

А потом он улыбнулся.

– Кстати, неплохо.

– Quoi?[66]

– Твоя прическа.

Я подняла руку, чтобы поправить волосы. От пота они прилипли ко лбу.

Он улыбнулся мне.

– Тебе идет.

И это был тот самый момент. Я прислонилась, схватила его и поцеловала.

– Эй, – засмеялся он, отстраняясь и вытирая рот. – Эй, Мими. Ты мне слишком нравишься для этого.

Я поняла. Не здесь, не так: не в первый раз. Первый раз между нами должен быть особенным. Идеальным.

Может быть, это все из-за таблетки. Но это был момент, когда я почувствовала, что влюбляюсь в него. Я думала, что однажды уже была влюблена, но из этого ничего не вышло. Теперь я поняла, насколько фальшивым был тот, другой раз. Теперь я осознала. Я ждала Бена.

* * *

Песня заканчивается, и чары рассеиваются. Я снова в cave, окруженная всеми этими идиотами в их дурацких костюмах. Сейчас играет «Кристин и Королевы», и все подпевают припеву. Протискиваются мимо, как всегда не замечая меня.

Стоп. Я только что заприметила в толпе чье-то лицо. Лицо, которому нечего делать на этой вечеринке.

Putain de merde.

Какого черта она здесь делает?

ДЖЕСС

Я пробираюсь по cave, погружаюсь в толпу масок и сплетающихся тел. Вечеринка становится дикой: я почти уверена, парочка у стены занимается сексом или чем-то вроде того, а чуть поодаль небольшая группа закидывается наркотиками. Интересно, заперта ли комната с вином? Такая толпа народу может нанести немалый ущерб стеллажам с бутылками.

– Veux-tu le baiser d’un vampire?[67] – спрашивает меня парень. Я вижу, что он вырядился в костюм Дракулы, напоминающую пластик накидку, и несколько фальшивых клыков – почти такой же дерьмовый прикид, как и мой наряд призрака.

– Эм… прости, что? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

– Поцелуй вампира, – говорит он по-английски с усмешкой. – Я спрашиваю, не хочешь ли немного? – На миг я задаюсь вопросом, не предлагает ли он поцеловаться. Затем я смотрю вниз и понимаю, что он протягивает мне стакан, наполненный ярко-красной жидкостью.

– А это что? – спрашиваю я.

– Водка, гренадин… может быть, немного ликера Шамбор. – Он пожимает плечами. – Но водки там больше.

– О’кей. Давай. – Мне очень нужно набраться храбрости. Он передал мне стакан. Я отпиваю глоток – господи, это еще страшнее, чем на вид – металлический привкус водки под липкой сладостью сиропа и малинового ликера. На вкус – такое мы могли подать в «Копакабане», и это явно не комплимент. Но водка стоит того, хотя я бы предпочла пить ее неразбавленной. Я делаю еще один большой глоток.

– Я никогда не видел тебя раньше, – говорит он по-английски с французским акцентом. – Как тебя зовут?

– Джесс. А тебя?

– Виктор. Enchanté[68].

– Эм… спасибо. – Я сразу перехожу к сути. – Эй, ты, случаем, не знаешь Бена? Бенджамина Дэниелса. С третьего этажа?

Он корчит гримасу.

– Non, désolé[69]. – Он выглядит так, будто искренне сожалеет. – Мне нравится твой акцент, – добавляет он. – Крутой. Ты из Лондона, non?

– Ага, – говорю я. Не совсем так, но тогда откуда я на самом деле?

– И ты подруга Мими?

– Э-э-э… да, наверное, можно сказать и так. – Точнее: я встречалась с ней ровно дважды, и оба раза она не особенно была мне рада, но я не собираюсь вдаваться в подробности.

Он удивленно вскидывает бровь, и я гадаю, не совершила ли ошибку.

– Просто… здесь в основном друзья Камиллы. Никто по-настоящему не знает Мими. Она… как бы это сказать по-английски? – сама по себе. Немного странная. Немного… – он делает жест, как я понимаю, означающий «с приветом».

– Я не так хорошо ее знаю, – быстро говорю я.

– Некоторые люди не понимают, почему Камилла дружит с Мими. Но я скажу так – достаточно взглянуть на квартиру Мими, чтобы понять почему. У Мими богатые родители. Понимаешь, о чем я говорю? – Он указывает на квартиру. – В этой части города. Очень дорого. Это какая-то чумовая хата. – Последние два слова