лужайка, по которой она бежит вместе с товарищем и временным командиром экипажа Федей Дружининым под весенним ливнем мимо людей с цветными зонтиками; ей видится Земля. Кроме того, у Светы невероятно развита интуиция, хотя Федя зачастую попросту отмахивается от ее наитий как от «болезненных галлюцинаций», свойственных «девчонкам». А Саша никогда не сомневается в правоте старшего товарища (неясно, связано ли это с возрастом, временным командирским статусом Феди или его гендером). В финале выясняется, что исполняющий командирские обязанности Федя с самого начала знал о том, что вся их миссия – лишь симуляция. Однако никто из ребят не называет его лжецом, а Света ничуть не кичится проницательностью, которую она проявила в середине полета, хотя тайное давно стало бы явным, если бы Федя категорически не отмахнулся от ее догадок[68]. Таким образом, «девчоночий» статус Светы в фильме одновременно превозносится и дискредитируется. Превозносится он признанием ее умственных способностей, а дискредитируется, как ни странно, сомнением в ее способности мыслить рационально. Подобного рода контрасты особенно ярко проявлялись в детско-юношеском кино, поскольку возраст героев гарантировал отсутствие романтических элементов в сюжете.

Схожий аспект гендерной социализации подчеркивался и в «Лиловом шаре» – последнем советском научно-фантастическом фильме для детей, снятом по одноименному рассказу К. Булычева из цикла о космических путешествиях Алисы Селезневой (роль Алисы исполнила Наталья Гусева, как и в телесериале «Гостья из будущего», снятом Арсеновым в 1984 году). Фильм заслуживает нашего внимания по двум причинам. Эта позднесоветская лента с запутанным сюжетом стала первой отечественной попыткой объединить тему освоения космоса с традиционными мотивами русских сказок. Хотя сама идея была не нова, советская космическая фантастика прежде сознательно избегала крена в фэнтези, не говоря уже о легендах и сказках досоветских, царских времен. Однако горбачевская перестройка с ее общей либерализацией и разочарованием в основополагающих советских мифах открыла в этом направлении новые горизонты, что привело к появлению целого ряда любопытных фильмов. «Лиловый шар» повествует о том, как юная исследовательница космоса Алиса, стремясь спасти мир, отправляется в прошлое – в «эпоху легенд»[69]. В сопровождении гигантского шестирукого инопланетянина-археолога Громозеки (Вячеслав Невинный) она пускается на поиски таинственного лилового каменного шара, в котором заключено страшное зло. Шар некогда, как бомбу, заложили на Земле коварные пришельцы, и вскоре, уже «в наше время» должен прогреметь взрыв, несущий хаос и горе по всей планете. В экранном «настоящем», когда отец Алисы профессор Селезнев (Борис Щербаков) берет ее с собой в непродолжительное космическое путешествие, выясняется, что этот шар (местонахождение которого, конечно, неведомо) вот-вот разобьется и заключенное в нем зло окажется на свободе. Алиса предлагает начать поиски в «эпохе легенд» – хорошо ей знакомом особом хронотопе, населенном персонажами русских народных сказок и преданий.

Нетрудно представить, какие широкие возможности для небывалых встреч и неожиданных моделей отношений предлагала столь богатая вселенная, где инопланетяне могли встретиться с существами из мифологического прошлого Земли. Но хотя эта причудливая помесь костюмного и кукольного фильма с классической советской космической фантастикой и по сей день остается неповторимой, а по интертекстуальной ширине уступает разве что «Азирис Нуне» (к разбору которой мы перейдем ниже), все роскошество фильма не выходило за рамки визуальной эклектики.

По законам жанра Алиса без труда убедила командира Зеленого (Вячеслав Баранов) и отца отпустить ее в путешествие в мифическое прошлое, но при условии, что вместе с ней отправится взрослый – Громозека. При этом до переговоров со старшими Алиса, несмотря на короткую стрижку и рабочий комбинезон, показана как обычная девочка-подросток и довольно традиционная «будущая женщина». Последнее явствовало из того, что она с готовностью принимала на себя все «домашние» обязанности на корабле, например готовила обеды. Как и Света в «Большом космическом путешествии», Алиса наделена весьма развитой интуицией, но поскольку ее вояж в иной хронотоп был санкционирован командиром Зеленым и ее отцом, способности девочки никто и никак не оспаривал. В общении с обитателями «эпохи легенд» Алиса показала себя очаровательной юной барышней, благодаря чему ей удалось заручиться столь нужной поддержкой доброго волшебника Уууха, чья магия и избавила Землю «наших дней» от страшного взрыва лилового шара. Каким образом? Да просто Ууух взял и забросил шар на Солнце. Как персонаж Алиса, по сути, являла собой ребенка, лишь при определенных обстоятельствах и непременно с разрешения взрослых вмешивающегося в их мир. Однако для того, чтобы показать, какая она зрелая и сознательная, ей сперва требовалось продемонстрировать, что она может действовать как «правильно» и традиционно социализированная взрослая женщина. При этом пользоваться всеми привилегиями взрослой самостоятельной жизни она еще не могла. Двойственность ее статуса закрепляла за Алисой функцию проводника лиминальности: она стоит на пороге между детством и взрослостью, но еще его не перешагнула и поэтому пребывает пока в волшебной стране сказок и легенд, где «могут водиться драконы».

Типологически Света, Алиса и Нийя слеплены «из одного теста»: их особая женская лиминальность обеспечивалась тем, что их статус девочек (в случае Светы и Алисы) был отличен от статуса детей в целом как его более мягкая и склонная к интуиции, при этом более ранимая и впечатлительная версия; в случае же юной девушки Нийи ту же функцию выполняли особенности ее метафорического детства – ее чуждость Земле, где ей все в буквальном смысле внове.

Вперед в XXI век: несносные шалопаи и пророки новой морали

Строгая зависимость детско-юношеской кинофантастики от патриотической веры в светлое космическое будущее СССР привела в 1980-е – 1990-е годы к падению интереса к жанру в целом. Это неудивительно: советское государство распадалось, вместе с ним рушилась государственная система кинопроизводства и проката, а череда экономических кризисов сказалась отсутствием финансирования (cр. [Beumers 2005: 9, 72–73]). «Азирис Нуна» – кассовый провал О. Компасова, снятый в 2006 году по роману «Сегодня, мама!», первой части трилогии «Остров Русь» Ю. Буркина и С. Лукьяненко, – стал первым фильмом, нарушившим своеобразное молчание, длившееся с 1987 года, когда на экраны вышел «Лиловый шар». Пусть «Азирис Нуна» и провалился в прокате и больше напоминал фэнтези на русские народные мотивы, нежели научно-фантастическое кино, особенно в его классическом (в духе соцреализма) исполнении; зато критики отметили фильм как первый шаг на пути постсоветского переосмысления жанра советской детской научной фантастики, ассоциируемого с «Москвой – Кассиопеей» и прочими фильмами 1970-х – 1980-х годов, о которых шла речь в предыдущих разделах.

Надо сказать, что «Азирис Нуна» был, пожалуй, первым фильмом о космическом полете детей, в котором те не стремились соответствовать ожиданиям взрослых. Хотя я и не нашла прямых упоминаний об этом, складывается впечатление, что создатели фильма активно пытались подорвать образ советского детства, представленный в кинотриаде Викторова и Селиванова, где олицетворяющие светлое советское будущее дети отважно штурмуют космические просторы. Примечательно, что финальные титры фильма сопровождаются специально записанной версией песни «Этот большой мир» из «Москвы – Кассиопеи»[70]. Конечно, подобный выбор можно рассматривать и как дань уважения советско-патриотическому подтексту жанра детского фантастического кино, однако представляется, что здесь песня скорее служит своеобразным комментарием к корпусу советской кинофантастики. Фильм «Азирис Нуна», как и его советские предтечи, повествует о том, как два мальчика – Костя (Филипп Авдеев) и Стас (Роман Каримов) путешествовали в пространстве и времени. Однако все приключение случилось именно вследствие того, что мальчишкам не хватило ни ума, ни воспитания, чтобы сообразить, что от папиной работы нужно держаться подальше. Их отец (Александр Лазарев) – профессиональный искатель «древних космических аппаратов», и его любопытным, но неразумным сыновьям быстро представилась возможность, что