Шрифт:
Закладка:
В Министерстве госбезопасности и Министерстве внутренних дел, объединенных под руководством Берии, были созданы четыре комиссии: по «Сионистскому заговору», «Делу врачей», «Мегрельскому делу» и «Делу МГБ».
Первым разобрались с «Делом врачей»:
«№ 17/Б, 1 апреля 1953 г.
Совершенно секретно.
Т. Маленкову Г.М.
В 1952 году в Министерстве государственной безопасности СССР возникло дело о так называемой шпионско-террористической группе врачей, якобы ставившей своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского государства. Делу этому, как известно, было придано сенсационное значение, и еще до окончания следствия было опубликовано специальное сообщение ТАСС, сопровождаемое редакционными статьями “Правды”, “Известий” и других центральных газет.
Ввиду особой важности этого дела Министерство внутренних дел СССР решило провести тщательную проверку всех следственных материалов. В результате проверки выяснилось, что все это дело от начала и до конца является провокационным вымыслом бывшего заместителя министра государственной безопасности СССР РЮМИНА. В своих преступных карьеристических целях РЮМИН, будучи еще старшим следователем МГБ, в июне 1951 года под видом незаписанных показаний уже умершего к тому времени в тюрьме арестованного профессора ЭТИНГЕРА сфабриковал версию о существовании шпионско-террористической группы врачей. Это и положило начало провокационному “делу о врачах-вредителях”.
Для придания правдоподобности своим измышлениям РЮМИН использовал заявление врача ТИМАШУК, поданное ею еще в 1948 году в связи с лечением А.А. ЖДАНОВА, которое было доложено И.В. СТАЛИНУ и тогда же направлено им в архив ЦК ВКП(б).
Встав на преступный путь обмана ЦК ВКП(б) и таким путем продвинувшись на пост заместителя министра и начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, РЮМИН принял все меры к тому, чтобы как можно больше раздуть это дело. Нужно отметить, что в Министерстве государственной безопасности он нашел для этого благоприятную обстановку. Все внимание министра и руководящих работников министерства было поглощено “делом о врачах-вредителях”. Заручившись на основе сфальсифицированных следственных материалов санкцией И.В. СТАЛИНА на применение мер физического воздействия к арестованным врачам, руководство МГБ ввело в практику следственной работы различные способы пытки, жестокие избиения, применение наручников, вызывающие мучительные боли, и длительное лишение сна арестованных.
Не брезгуя никакими средствами, грубо попирая советские законы и элементарные права советских граждан, руководство МГБ стремилось во что бы то ни стало представить шпионами и убийцами ни в чем не повинных людей – крупнейших деятелей советской медицины. Только в результате применения подобных недопустимых мер удалось следствию принудить арестованных подписать продиктованные следователями измышления о якобы применяемых ими преступных методах лечения видных советских государственных деятелей и о несуществующих шпионских связях за границей.
Для того чтобы признать доказательность полученных таким путем “признаний” арестованных, следствию удалось сфальсифицировать заключение врачебной экспертизы по методам лечения, примененным в свое время к А.С. ЩЕРБАКОВУ и А.А. ЖДАНОВУ. В этих целях следствие включало в состав экспертной комиссии врачей-агентов МГБ и утаило от экспертов некоторые существенные стороны лечебной процедуры.
Бывший министр государственной безопасности СССР т. ИГНАТЬЕВ не оказался на высоте своего положения, не обеспечил должного контроля за следствием, шел на поводу у РЮМИНА и некоторых других работников МГБ, которые, пользуясь этим, разнузданно истязали арестованных и безнаказанно фальсифицировали следственные материалы.
Так было сфабриковано позорное “дело о врачах-вредителях”, столь нашумевшее в нашей стране и за ее пределами и принесшее большой политический вред престижу Советского Союза.
Зачинщик этого дела РЮМИН и ряд других работников МГБ, принимавших активное участие в применении незаконных методах следствия и фальсификации следственных материалов, арестованы.
Постановление специальной следственной комиссии с подробным изложением результатов проверки материалов следствия по этому делу прилагается. Министерство внутренних дел СССР считает необходимым:
1) всех привлеченных по этому делу к ответственности и незаконно арестованных врачей и членов их семей полностью реабилитировать и немедленно из-под стражи освободить;
2) привлечь к уголовной ответственности бывших работников МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов;
3) опубликовать в печати специальное сообщение;
4) рассмотреть вопрос об ответственности бывшего министра государственной безопасности СССР т. ИГНАТЬЕВА С.Д.
Министерством внутренних дел СССР приняты меры, исключающие впредь возможность повторения подобных извращений советских законов в работе органов МВД.
Л. Берия».
Через три дня это предложение утвердил Президиум ЦК КПСС. В тот же день, 3 апреля 1953 года, распахнулись двери тюрем. На свободу вышли незаконно арестованные врачи и члены их семей.
Для «возвращенцев» наспех придумали специальный ритуал. Сначала им предложили письменно изложить свои претензии к «следствию». Потом, поздним вечером, их развезли по домам на автомашинах, чтобы они не пугали своим помятым видом граждан в общественном транспорте. Академика Зеленина, как мне рассказывал его сын, привезли те же сотрудники госбезопасности, которые его и арестовывали. Опять в качестве понятого задействовали управляющего домом, в присутствии которого принесли извинения за «ошибку», и, больше обращаясь именно к нему, сообщили, что никаких претензий к академику нет. Предполагалось, что тот должен был донести это до сведения остальных жильцов дома. Один из сопровождающих попросил разрешения войти в квартиру, где снял бумажные наклейки с печатью Министерства госбезопасности, опечатывающие двери двух комнат (никаких следов «инцидента» оставаться не должно было). Несколько дней спустя в полной сохранности привезли изъятые при аресте бумаги академика.
Министерство внутренних дел выступило со специальным заявлением по делу так называемых «врачей-убийц»: «В результате проверки установлено, что привлеченные к этому делу врачи были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно, без каких-либо законных оснований. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия».
Одновременно Берия хотел провести постановление о реабилитации расстрелянных членов Еврейского антифашистского комитета. Этому тогда воспротивились Хрущев и Маленков. Членов ЕАК реабилитировали только в 1955 году.
В апреле 1953 года на места полетела специальная закрытая директива Хрущева. Партийным организациям предписывалось «сообщение МВД в прессе не комментировать, на партийных собраниях проблему антисемитизма не обсуждать».
В день смерти Сталина министр госбезопасности письменно уведомил Маленкова, Булганина и Хрущева о том, «что в массе населения распространились антисемитские настроения и имеют хождение толки о том, что причина болезни Сталина кроется в подлых происках врачей-убийц».
На следующий день Хрущев получил такое письмо:
«Дорогой Никита Сергеевич! То ли под впечатлением великого горя, постигшего наш советский народ, то ли под впечатлением жгучей ненависти к врагам и предателям народа, террористам-убийцам, занесшим над нашими вождями и государственными деятелями свое жало, начиненное американским ядом… я осмелюсь выразить и, надеюсь, не только свое мнение… но… многих советских граждан… не допускать в период гражданской панихиды по нашему дорогому и любимому вождю И.В. Сталину “еврейского ансамбля”, именуемого Государственным Союза ССР симфоническим оркестром, коллектив которого всегда привлекался играть траурную музыку в Колонном зале Дома союзов. Траурная мелодия этого оркестра, состоящего на 95 % из евреев, звучит неискренне. После каждых похорон этот еврейский сорняк… с чувством удовлетворения подсчитывает свой “внеплановый доход”. Я считаю, что этот еврейский коллектив симфонического оркестра недостоин находиться в непосредственной близости к нашему великому, любимому вождю, дорогому И.В. Сталину».
Письмо это было подписано фамилией «Антонов», но это была явная анонимка, скорее всего, происходящая из «музыкальной среды».
В Колонном
