годы занимал различные посты в партийном аппарате, однако для Сталина он всегда был в пределах досягаемости. Мне довелось познакомиться с некоторыми материалами, относящимися к общению Сталина с Двинским. Они носили исключительно конфиденциальный характер. Иногда, для того чтобы не забыть связаться по какому-то вопросу с Двинским, Сталин писал многочисленные буквы «Д» на тех бумагах, которые он в тот момент держал в руках. Такой «автограф» Сталина имеется на книге А. Толстого «Иван Грозный (Изд-во «Искусство», 1940). На одной из пустых страниц среди трудночитаемых слов имеется 7 (!), одинаковых для почерка Сталина, обведенных чернилами букв «Д».

Юрий Мухин далее пишет:

«Во-вторых. За 22 года работы в органах управления СССР я никогда не встречал на документах резолюции “в архив”, поскольку она в принципе невозможна. Когда начальник, прочитав документ, принимает по нему решение, он отправляет его тому подчиненному, в ведении которого находится затронутый в документе вопрос. Подчиненный подшивает документ в соответствующую папку (в дело) и работает с ним. Когда вопрос исчерпан или папка переполнена документами, которые уже отработаны, дела сдаются сначала в свой архив – архив учреждения. И лишь лет через 15 после того, как документы без востребования пролежали в своем архиве, их отправляют в центральный архив. В случае, если документ изначально не требует никакой работы подчиненных, но является интересным и его желательно сохранить на всякий случай, начальник пишет на нем не “в архив”, а “в дело”. Тогда документ подошьется в дело по своей тематике и переместится со временем в архив вместе с этим делом.

В-третьих. Документ, который я привел выше, называется сопроводительной запиской, и он не может существовать отдельно от тех документов, которые он сопровождает. Так вот, в сопроводительной записке никогда не раскрывается, о чем написано в сопровождаемых документах, – это грубое оскорбление начальника. Получается, что начальник такой кретин, что подчиненный должен ему разжевать, о чем в документах говорится. И то, что в данной сопроводительной записке это сделано, свидетельствует о том, что эта записка Абакумова Сталину является фальшивкой и предназначена она историкам и публике исключительно для того, чтобы подтвердить брехню, что Сталин якобы письмо Тимашук видел в 1948 году».

Таковы аргументы Юрия Мухина.

Между тем этот документ подлинный.

Подготовлен он был лично Абакумовым, который прочел письмо Тимашук, попавшее к нему через офицера госбезопасности Белова, которому оно «29/VIII-48 года было передано в собственные руки». Абакумов выделил в нем самое главное «по своему ведомству» и тем самым избавил Сталина от необходимости полностью читать рукописный текст. Напомним, что встревоженная женщина написала это письмо в санатории «Долгие бороды» на Валдае, в то время когда от повторного сердечного приступа там умирал А.А. Жданов.

Не думаю, чтобы Юрий Мухин не знал, каков был стиль работы Сталина с бумагами. Ежедневно, в течение многих лет, вождь просматривал до ста различных документов. Физической возможности детально вникать в каждый из них у него не было. Подчиненные Сталина, вместе с направляемыми к нему бумагами (в том числе и с доходящими до вождя рукописными обращениями граждан), в коротких сопроводительных записках конкретизировали для него основную содержащуюся в них информацию. Его личный секретарь Поскребышев, например, к каждому документу прилагал специальную сопроводительную записку, в которой предлагал свое решение вопроса. В большинстве случаев Сталин с его мнением соглашался. Следуя логике Юрия Мухина, это было бы еще большим прегрешением.

Итак, после прочтения письма Тимашук Абакумов тут же вызвал своего секретаря и продиктовал ему текст послания Сталину. Поскольку речь шла о члене Политбюро, записка была строго конфиденциальной. На том месте, где должна была быть фамилия А.А. Жданова, секретарем были оставлены три прочерка (о ком тут шла речь, ему знать не полагалось). Затем Абакумов собственноручно три раза вписал фамилию Жданова в машинописный текст. Подпись Абакумова под документом подлинная. Написание цифр на дате документа тоже принадлежит руке Абакумова.

Когда Абакумов диктовал свою записку, он торопился, поэтому неправильно привел инициалы Тимашук. Для него это был неизвестный фигурант.

Лаконичная резолюция Сталина на записке Абакумова подлинная. Юрий Мухин мог не знать, что стоящая слева от подписи Сталина заглавная буква «Д» соответствовала начальной букве фамилии второго помощника Сталина Двинского.

На многих документах, побывавших в руках Сталина, действительно, есть указание об их передаче в тот или иной архив: архив Министерства обороны, Партархив, архив Политбюро, «Особую папку».

Наряду с этим на некоторых документах, просмотренных Сталиным, присутствует точно такая же лаконичная резолюция, как и на записке Абакумова, – «В архив». В Государственном архиве РФ на одной из двух печаток– факсимиле подпись Сталина соседствует с визой «В архив».

Специальной организации «Личный архив т. Сталина», действительно, не существовало, но сугубо личные и некоторые заинтересовавшие его служебные письма он постоянно оставлял у себя. Со временем их накапливалось великое множество. Сталин сам или кто-либо из его помощников периодически занимался сортировкой «оседавших» у него бумаг.

В книге Жореса и Роя Медведевых «Неизвестный Сталин» много места уделено как раз личным архивам вождя («У главы партии и государства не могло быть стихийности в судьбе входящих и исходящих бумаг»).

«У Сталина есть особый архив, в котором собраны документы, улики, порочащие слухи против всех без исключения видных советских деятелей», – сообщал Троцкий.

«В личном архиве Сталина, – как пишут Рой и Жорес Медведевы, – находилась также его многолетняя переписка со своими ближайшими соратниками…

Возможно, что некоторые документы уничтожались, но это могло касаться каких-то бумаг, связанных со “спецакциями”, вроде подготовки убийства Троцкого. Письма, например, академика Капицы по своему характеру не могли отправляться ни в какой архив, и не было никаких оснований для их ликвидации. Наряду с письмами Горького, Шолохова, Ромма, Фадеева и других выдающихся интеллектуалов СССР эти письма сохранялись в личном архиве самого Сталина, создавали ему положительный имидж, если он задумывался, что будут говорить о нем историки в будущем…

Здесь же были найдены школьные записи и документы детей Сталина Светланы, Василия и Якова». (Часть этих семейных бумаг вошла в опубликованный работниками АПРФ в начале 90-х годов сборник «Сталин в объятиях семьи».)

Сталин мог видеть записку Абакумова как до смерти, так и после смерти А. Жданова. Разве это принципиально, если при первом прочтении он не придал ей никакого значения.

Осталось только поведать читателям, кому и зачем, по мнению Юрия Мухина, понадобилось фальсифицировать записку Абакумова к Сталину. Он считает, что «Абакумов и Кузнецов точно знали, что врачи в смерти Жданова не виноваты, Иными словами, они знали, что Жданов убит ядом скрытого действия, и врачи не успели на него прореагировать.

В старом телесериале “ТАСС уполномочен заявить” даны реальные события. Если вы помните, то в этом фильме американского шпиона (его реальная фамилия – Огородник) заподозрила в шпионаже любовница. И он запросил у ЦРУ яд, который дал любовнице, и та скончалась от ураганного отека легких.

Если похожий яд дали Жданову и этот яд за 3–4 дня вызвал у него инфаркт миокарда, то лечащие врачи просто не успели поставить ни диагноз “инфаркт”, ни тем более диагноз “отравление”. Тимашук ведь вызвали для снятия кардиограммы всего за два дня до смерти Жданова, а до этого все кардиограммы наличия инфаркта не подтверждали. То есть Жданову в ходе процедур могли ввести вместо лекарств яд, либо этот яд дали ему вместе с передачей