Грегори?! – Я все смотрю на него, а в груди полыхает желание подорваться к брату. – Он, я… я не должен был оставлять его! Рабы бы справились с моей частью пожара. Джейден всегда отличался нездоровой любовью к огню, понимаешь? – Грегори неуверенно кивает. – В детстве он иногда мог пойти на луг и развести костер. Один. Совершенно один. Хантер в это время читал в комнате, а Джейден разжигал пламя и просто часами подбрасывал туда ветки. А теперь перед ним разыгрался настоящий карнавал из языков огня…

– Вы все очень странные, даже то, что у меня пять братьев и все мы рыжие, меркнет по сравнению с этими странностями. – Грегори качает головой.

Мне хочется продолжить расспросы о Джейдене. Но заминка Грегори дает мне пару лишних секунд, пару лишних вздохов, чтобы собраться.

– Хантер вечно раздраженный и время от времени утыкается в книги так, что не дозовешься; Джейден, оказывается, помешан на огне, а ты… ты одержим лошадьми и своей долиной. Вы, парни, на чем-то вечно зацикливаетесь. – Я как будто теряю опору от этих слов. Проницательность Грегори все же пугает. – Наверное, только Патриция, как цветущая роза, – нежна и благоразумна.

– У каждой розы есть шипы, – фыркаю я. Нашелся мне тут мудрец! – Присмотрись! То, с каким остервенением она ищет себе мужа, пугает меня.

Я отворачиваюсь и смотрю на дверь, прикидывая, как много сил придется приложить, чтобы выйти за пределы комнаты. Очень хочу увидеть Джейдена и по возможности дать ему по голове чем-то тяжелым. Слышу печальное хмыканье:

– Франческо, а что ей еще остается? – Не поворачиваясь, чувствую, как Грегори возится на кровати. – В ее возрасте девушка уже должна быть замужем, а через год-другой родить первого ребенка. – Продолжаю упрямо смотреть на дверь, но Грегори не отстает: – Ты хоть раз спрашивал Патрицию, чего хочет она? Может, она, как и Хантер, желает сбежать с ранчо? Франческо?

– Ну что еще? – раздраженно бросаю я, поворачиваясь. Душу вымотал, не могу! А то я не знаю, что там у Патриции на сердце.

– Ты слушаешь меня? – Он улыбается и ставит мне безболезненный щелбан.

Убью. Сердито перехватываю его руку. Он нагло приподнимает левую бровь и зевает:

– Какие-то проблемы?

– Прямо сейчас – ты, – фыркаю я. – Лучше помоги.

С его поддержкой я наконец встаю, но тут же тяжело опираюсь на спинку кровати. Грегори испускает недовольный вздох, пошатнувшись вместе со мной. Так тебе и надо.

– Грегори, ты так и не сказал ничего конкретного про Джейдена.

– Он живой, покалеченный слегка, но с ним все должно быть хорошо. – Грегори улыбается. – На самом деле я думаю, он тоже должен в скором времени проснуться. – Его улыбка тускнеет. – Ожоги… да, он получил несколько ожогов, бедолага. Это ведь адские муки: каждые пару часов ты будешь просыпаться от боли и желать снять с себя кожу. – Он закусывает губу. – Проходили, знаем.

Я опускаю взгляд на свою ногу с небольшим ожогом.

– Да, тоже опыт есть.

И мы замолкаем. Сколько висит тишина? Иногда дни летят незаметно, иногда секунды тащатся медленнее улитки. В компании Грегори время тоже изменчиво, словно погода над долиной. Собрав еще немного сил, я перевожу взгляд со своей ноги вновь на дверь и спрашиваю:

– Ты же поможешь мне дойти до Джейдена?

– Конечно, Франческо, конечно, – шепчет Грегори, но, судя по отстраненному взгляду, он плавает где-то в своих мыслях. – Я тут и нахожусь, чтобы помогать. Патриция с Хантером приглядывают за Джейденом.

– Да уж, свалился ангел-хранитель на голову. – Я улыбаюсь, но в этот раз по-доброму, не поддразнивая. – Знаешь… Ты не обязан был бросаться спасать моего раба вместо меня. – Если я сконцентрируюсь, то смогу вспомнить привкус пепла и земли, когда Грегори меня опрокинул. – Ты сам чудом не пострадал. Не стоило рисковать ради моей шкуры и уж тем более ради шкуры раба.

– Жизнь раба ценна, Франческо, – возражает он ровным голосом, но его интонация вновь похожа на второе дно в сундуке. Как и всегда, я могу лишь гадать, какие эмоции, а главное, подтексты Грегори прячет в своих полутонах и жестах. Ничего, скоро… скоро разберусь. – И вообще странно звать жизнь человека шкурой… – Слово он выплевывает презрительно, с упреком. – Ты бы бросился туда и угорел вместе с тем ребенком. Да я тебя еле пнул, а ты уже как молодой клен согнулся, сломался и рухнул на землю.

– Вообще-то я сильнее тебя! – тут же возмущенно заявляю я.

Грегори не спорит, не отпускает ни одной шуточки, и я решаю не кипятиться. Мне что, вновь пять лет? Зачем я меряюсь с ним силами?

– Не важно. Главное, я должен сказать тебе «спасибо». – Я кладу ему руку на плечо и пытаюсь унять горечь вины от всех предыдущих слов. – Без твоей помощи мы могли и не справиться с пожаром. И да, за геройство тоже спасибо.

Чертов пожар, чертова слабость. Только бы не упасть. Голова идет кругом, и Грегори поддерживает меня крепче.

– Франческо? – В его голосе тревога. Выгляжу я, похоже, не очень. – Мне неловко принимать благодарность за спасение как твоей жизни, так и жизни того… мальчика. Я лишь сделал то, что считал верным. Я рад, что ты в порядке, я в порядке и даже Джейден не погорел. Но думаю, тебе стоит побыть с семьей. Мне не очень хочется возвращаться, однако уже темно и пора домой. А не то за мной приедет кто-то из братьев. – Он треплет меня по волосам так, как обычно гладит Рея. Будто хочет придать мне сил. – Я отведу тебя к брату и пойду домой. Не против, если Хантер потом поможет тебе вернуться в кровать? – Он смотрит на меня, а в глазах вины с Тихий океан. – Я завтра приду.

– Как и всегда. – Я усмехаюсь и качаю головой. – Конечно… – Я с трудом поворачиваюсь к двери. – П… пошли к Джейдену.

Несмотря на смертельную усталость, я отстраняюсь от Грегори и делаю шаг сам. Он снова протягивает ко мне обе руки, и, покачнувшись, я все же цепляюсь за них, как немощный старик. И хотя стоять я уже могу без его помощи, что в целом неплохо, попытавшись сделать еще шаг, я сразу спотыкаюсь и инстинктивно ищу в Грегори опоры. Он быстро ловит меня. Как же я устал…

Я в одном белье, но сейчас не до приличий и хороших манер. Я лучше застрелюсь на месте, чем позволю Грегори одеть меня. В конце концов, если в комнате будет Патриция, попрошу ее прикрыть глаза.

– Грегори, пошли… Мне нужно к брату, а ты…

Я держусь в сознании