Джейден сжимает зубы сильнее и скачет на восточную часть поля, туда, где дыма больше всего. Никто не знает почему, но его всегда тянет к огню. Джейден ни капли не испуган, как всегда, не думает отсиживаться в безопасности. Напротив! Он летит в самое пекло, не думая о последствиях. Отец уже дважды вытаскивал его из огненного кольца! Дважды! А он все копал и копал, борясь с огнем! Правильно тогда сказал Хантер: что он рыл себе могилу. Мне страшно за брата. Но, если упустить момент, когда пламя разойдется на западе, то мы обречены.

– Да что ж за день такой?! – Я не знаю, зачем кричу, да и почему тоже.

Грегори снова кладет руку на мое плечо. Когда только он меня нагнал?

– Ничего, справимся! – бодро кричит он и даже улыбается.

Ему, кажется, ни земля, ни небо, ни Бог не указ. Как ему удается сохранить спокойствие? Ах, точно, не его же поле горит! Не отвечая, я отчаянно машу рукой в сторону столба дыма. Горит не только хлопок, горит в адском пламени моя душа.

– Я, между прочим, летел изо всех сил! – продолжает Грегори. – Смотри, я даже лошадь взял свою! Знакомься, это Ромашка! Моя красотка!

Я окидываю равнодушную лошадь взглядом. Вероятно, у меня постоянно такое же выражение лица, когда Грегори начинает нести ерунду налево и направо.

– Франческо, мой дорогой друг, Франческо, мы поедем спасать поле или ты так и будешь трястись как кленовый лист? – спрашивает с издевкой Грегори.

И как он вообще посмел… Ох!

Я даю шпору Рею. Черт, вот бы мой дьявол откусил приставучему дураку колени. Пусть попытается угнаться за мной на своей Ромашке! Но Рей уже несется вперед – так, словно финишная черта на скачках в паре футов от нас.

Клубы пыли растут, и я уже могу рассмотреть впереди других лошадей. Горожане тоже кинулись помогать. Черные силуэты мелькают тут и там на фоне белоснежного моря. Сбежались все кто мог. Но пожар по-прежнему так далеко, что кажется, будто я скачу в обратную сторону. Я облегченно вздыхаю, поняв: ветра нет. Иначе конец и хлопку, и нам. Справиться с пожаром, пока бушует природа, невозможно, легче развернуться и сразу идти собирать вещи.

Я оглядываюсь. Грегори лишь немного отстает от нас. Его Ромашка хороша для лошади, которая то и дело простаивает. Лошади нужно бегать, и я обязательно отчитаю его после того, как мы справимся с огнем.

Как только дым забивает нос, я перестаю оборачиваться. Пригибаясь, бью Рея по бокам: нужно ускориться, если это еще возможно. Наконец, приблизившись к пожару, я спрыгиваю с коня. Тут же сзади слышится чей-то недовольный выкрик.

Мой дьявол копает ногой землю, все рвется вперед.

– Рей! Ни подходи к пламени! А ну пошел вон отсюда! Держись позади меня и готовься скакать! Ясно тебе, упертая дубина?!

Фыркнув, он слушается меня, потому что в этот раз я полностью серьезен. Не хватало еще тратить воду, чтобы затушить его буйную голову в самом прямом смысле.

– Ты спятил? На полной скорости спрыгнуть с галопа? Ты чуть ноги не переломал! – Грегори делает примерно то же самое, а именно спрыгивает с рыси, и я раздраженно отмахиваюсь от него. – Эй! – Он хватает меня за руку. Глаза у него пылают ничуть не слабее пожара. – Остор-рожнее!

Прекрасно! Я дружу с чудаком, у которого замашки псины.

– Потом, Грегори, потом! – Я вырываю руку и, кажется, чуть не ломаю. Откуда в нем такая силища? – Пошли, пора помочь рабам.

Не знаю, тушил ли Грегори хоть раз пожары, но времени что-то ему объяснять нет. Это уже четвертое возгорание на моей памяти, и благо мы с семьей знаем, что делать. Хлопок пылает так, что в считаные секунды ночь превращается в день, а жар вокруг такой, что Сатана показывает рога. Никакая вода здесь не поможет. Да и откуда она в таком количестве посреди поля? Если только океан накроет всю Америку разом. Засыпать землей – тоже не вариант: за лето она где-то становится песком, а где-то от дождей слипается с глиной, и ее топором не возьмешь, не то что лопатой. Единственный способ спасти целое поле – отрезать горящую часть. Причем огонь пожирает хлопок очень быстро, так что приходится вырубать и вырезать растения не меньше, чем футов за шестьсот. А потом… потом смотреть, как горят деньги. Не знаю, отчего Бог решил устроить нам вместо трехчасовой проповеди такую встречу с адом, но приходится мириться. Я лишь надеюсь, что это не из-за того, что мы с Грегори недостаточно почтительно слушали священника. А впрочем… нет. Что-то здесь не то, все выглядит подозрительно. Пожар сразу в трех местах? Равноудаленных друг от друга? Я смотрю на Грегори и задерживаю взгляд на рыжих волосах. В его руках уже коса, и он умело помогает рабам. Но этот цвет не дает покоя. Пламя. Цвет Ридов. Которых здесь нет.

– Молодой господин! Молодой господин! – Ко мне подбегает темнокожий парень и кланяется, я быстро киваю. Нет времени на формальности, сейчас сгорим вместе с хлопком. Я совсем не помню его имени. – Мы, клянусь Богом, были на поле, когда появился дым! Мы сначала и не поверили. Ветра нет, утро ранее и тут раз, пожар! Господин, мы не виноваты! Мы очень быстро кинулись кто за чем! – Он машет руками, говорит быстро. В общем гаме я вообще еле могу разобрать его речь. – Мы смогли отсечь больше половины, пока вы скакали сюда, молодой господин!

– Что по остальным направлениям?

– Не знаю, молодой господин, работаем, не разгибая спины!

Я вскидываю голову, пытаясь прикинуть размах беды. Нет, ни черта не получается, небо – сплошь сверкающий уголь. Ладно, остается только присоединиться к остальным и довериться Хантеру с Джейденом, скоро подоспеют отец и горожане. Надеюсь, раб мне не наврал.

– Понял, показывай, куда идти, чтобы начать отрезать поле с другой стороны. Сойдемся на середине. Так меньше шансов попасть в огненное кольцо!

Раб кивает, слушая мои решительные приказы. Я смотрю на Грегори – и поражаюсь быстроте его действий. Всех рабов он уже организовал. Мне остается лишь мысленно его поблагодарить и отпустить с Богом, если Бог на нас зол. И все же напоследок я не могу его не окликнуть. И кто из нас еще прилипала!

– Грегори!

Он распрямляет спину и с тревогой смотрит на меня. Я с усилием улыбаюсь:

– Не подпали хвост.

– Хорошо, – одними губами шепчет он.

А теперь нужно браться за косу или серп.