как строгая тетушка, упер руки в бока и наклонился ко мне. – Это что еще за провокации? Зачем ты цепляешься к нашему врагу? Он не тот, с кем можно заигрывать.

– Врагу? Я думала, все в прошлом.

– Мирай… – Брат взял мое лицо в ладони и внимательно посмотрел в глаза. – Я тебя еще ни разу не видел такой, как рядом с ним.

– Какой такой?

– Не делай вид, что не понимаешь, – он вздохнул. – Со стороны очень заметно.

– Да что заметно-то?

Искен смутился и отвел взгляд.

– О таком приличные люди не говорят.

– Тогда и ты молчи и не смей меня ни в чем обвинять!

Я отбросила его руки и собиралась уйти, но братец процедил ехидно:

– Ты просто облизываешь его взглядом, Мирай. Твой голос меняется, ты покрываешься румянцем и тяжело дышишь, а глаза приобретают очень характерный блеск.

Он говорил негромко, но меня оглушило. Я застыла с раскрытым ртом и распахнутыми глазами, а потом медленно повернулась.

– Да и он от тебя недалеко ушел, – припечатал Искен.

– Ты с ума сошел? Он чуть меня не убил!

– Вот именно. Никогда не забуду, как мы с Рэйдо нашли тебя на берегу Тамзи с дырой в боку, – жестко произнес он, но потом смягчился. Похлопал меня по плечу, и во взгляде мелькнуло сочувствие. – Не влюбляйся в него. Это плохо закончится.

– Да я… – выдавила, проглотив горький комок, но Искен уже уходил. – Я…

Я не могу в него влюбиться, это просто нелепо! Я коснулась рукой груди, а потом сползла ниже и накрыла ладонью белый шрам на левой половине живота.

На Лекайю опустился тихий вечер. В саду жужжали мохнатые пчелы, распустились оранжевые зарянки – закатные вестники. Стоя перед зеркалом, я рассматривала себя в отражении.

Специальный бинт поддерживал грудь, белье скрывало наготу, и только шрам портил всю картину.

Ничего, под одеждой видно не будет.

Я собрала волосы наверх, открывая шею, и покрутилась на носочках. Даже не помню, когда последний раз наряжалась на прогулку, не думая, что надо успеть ударить первой.

Саяна предложила составить ей и другим женщинам компанию. В это время года здесь просыпались светлячки, их стайки скапливались над водами реки, и зрелище было волшебным. По крайней мере, так говорила Лисица.

Эта настойчивая женщина упорно пыталась вылепить из меня ту, кем я не являлась. Она не оставляла надежд, как и моя любимая тетушка Ризэ.

«Только не надевай черное, – просила Саяна. – Ты очень красивая, Мирай. А красоту надо подчеркивать».

И я выбрала платье из темно-синего шелка на запах с толстым и длинным голубым поясом, расшитым серебряной нитью. Широкие и длинные рукава-фонарики завязывались лентами на запястьях. Когда на платье падал свет, становился виден неброский растительный орнамент с мотыльками.

Непривычно, но такая я себе нравилась.

Последней деталью стали туфли на мягкой подошве, которая позволяла ходить бесшумно – очередной привет из тех времен, когда я занималась разведкой. Другой обуви у меня не водилось.

Немного подумав, застегнула на бедре ножны с тонким и длинным кинжалом, а вокруг запястий – браслеты с метательными иглами. Взяла боевой веер, замаскированный под обычный.

И сразу появилась уверенность.

Интересно, это проходит? Или я обречена всю жизнь прожить, ожидая, что за каждым кустом прячется враг, подбираться от малейшего шороха, видеть в темноте чужие тени?

Надо спросить у Саяны, как справлялась она.

Служанки проводили меня до покоев главной женщины поместья. Алая Лиса стояла в окружении ярких, как бабочки, женщин. Платье Саяны было золотисто-алым, таким же броским, как и ее природная красота.

Едва я переступила порог, воцарилась абсолютная тишина.

– Мирай? – произнесла Лисица в замешательстве. Выражение ее лица было растерянным. – Это действительно ты? А мне показалось, что сама богиня Луны заглянула в мой скромный дом.

– Насчет скромного вы лукавите, прелестная госпожа, – ответила я, опустив глаза. – С вашим достойным жилищем может поспорить лишь дворец императора. И то я не уверена, что его блеск затмит поместье рода Ардай, ведь там нет вас.

При посторонних надо было соблюдать предельную вежливость, это наедине мы могли себе позволить лупить друг друга.

Но Саяна не обратила внимания на мою медовую речь. Шагнула к сундуку, откинула тяжелую крышку одним движением пальцев и, покопавшись в нем, извлекла шелковое полотно.

– Вот, посмотри.

Она расстелила ткань на столе и разгладила ее ладонями.

Картины на шелке ценились очень дорого – мало было настоящих умельцев. А эта, без преувеличений, прекрасна.

На центральной части полотна белокожая дева с длинными черными волосами, развевающимися от ветра, спускалась с небес по лестнице из туч. В руках она держала две светящихся сферы. Над головой ее сияла круглая луна, бушевала гроза, лил дождь и сверкали молнии.

В нижней части шелкового полотна были изображены разрушительные последствия стихии: вырванные с корнями деревья, сломанные хижины и целое поле белых лилий. Нежные лепестки с алой бахромой серебрились в свете луны.

Женщины сгрудились вокруг нас с Лисицей, глядя то на меня, то на нарисованную женщину.

– Богиня Оюри, одна из четырех великих божеств, создателей нашего мира, – прокомментировала Саяна.

– И правда, сходство есть, – произнесла Эймей, придирчиво меня осмотрев.

Двоюродная сестра Грома была одета в малахитово-зеленое платье, сочетающееся по цвету с ее волосами.

– Лица даже не разглядеть толком, – возразила я.

Еще две женщины заговорили разом:

– У вас такие же волосы…

– И руки, и глаза…

Соглашаясь с Саяной, они просто хотели угодить своей госпоже. Вот и все.

– Ну ладно, – Алая Лисица стукнула по ладони веером. – Нам пора. Мирай, я дарю это полотно тебе. Служанки доставят в твои покои.

Отказываться было не принято, поэтому я благодарно склонила голову.

Шагая к воротам по белой каменной дорожке, я мельком увидела Грома в компании сетторских воинов. Он словно почувствовал мой взгляд и повернул голову в мою сторону. Я быстро разорвала зрительный контакт и сделала вид, что заинтересовалась жасминовым деревом.

Саяна заметила вполголоса:

– Эйдан сегодня дежурит в Управлении безопасности и правопорядка.

– Он там работает? – спросила я рассеянно, потому что мысли были заняты другим.

– Ага. Он его, вообще-то, создал.

Я приподняла брови. Хотя, что удивительного? Такой человек, как он, любит порядок во всем.

Мы направлялись к набережной, где гуляли красиво одетые горожане. Я быстро слилась с толпой, чувствуя себя ее частью. На меня никто не пялился, никто не тыкал пальцем.

Над головами вальяжно плавали маленькие фонарики светлячков, отбившиеся от собратьев. А над водами реки