Шрифт:
Закладка:
* * *
– Пос-с-следний с-с-сын… – ядовитый шёпот ворвался в уши райна Гримимума, возвращая в реальность.
Королевская виверна отчаянно взвизгнула, когда почуяла, что король взял власть в свои руки и требует повиновения, но убралась, оглядываясь и огрызаясь. Бросок празмеи Ананты пропал втуне, ибо тварь исчезла, а вместо неё далеко внизу на листьях Нелумбо стоял бледный до синевы, но уверенный в своём решении наследник рода Заклинателей Огненных Змей.
«Всё дело в голове», – как молитву повторил про себя слова рыжей иномирянки райн Гримиум, и запел.
Голос его, сильный и густой, отражался от прозрачных стен защитного купола, отчего они тонко вибрировали, создавая своеобразное музыкальное сопровождение. Прижав руки к солару, мужчина пел, слегка запрокинув голову. С каждой исполненной нотой мелодия набирала уверенность и мощь. Заключенный в круг из Хранительниц, Гримиум почему-то был уверен: божественная Ананта не сумеет причинить ему вреда, пока он не вышел за грани и пока льётся песня.
«А там посмотрим», – мелькнула перепуганная мыслишка и ускакала в глубокую норку: песня-колыбельная требовала полной сосредоточенности.
«Я вскричал, не дослушав, что бормотала луна:
„О, где вы, кроншнепа крик и чибиса зов?
Мне ваша весёлая нежная речь так нужна,
Пути нет конца, я тяжкую ношу несу…“
Бледнея, луна опустилась меж сонных холмов.
И я задремал на Этге, где рек начало начал,
Нет, не от ветра увяли листья в лесу –
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал…»
Поначалу опешившая виверна зависла над его головой, недоумённо глядя на двуногое существо, только что рвавшее её когтями. Спустя минуту, довольно взвыв, богиня ринулась к последнему заклинателю, раззявив пасть и стреляя языком, пядь за пядью спускаясь по спирали вниз. Стены купола прогибались под её тяжестью, но пружинили и держались. Зависнув в паре метров от райна, по-прежнему стоящего в центре слёз Ириды, празмея зашипела и замерла на какое-то время.
Бросок. Удар. Вспышка. Яростный змеиный рёв и виверна взмыла в верх, разъярённо рыча и отплёвываясь. Полупрозрачная радужная позёмка, спокойно стелящаяся возле ног поющего Гримимуа, неожиданно для него самого отреагировала на атаку ответным ударом, на мгновение обратившись в юркую змейку. Клюнув Ананту в нос, призрачная рептилия осыпалась лепестками Нелубо и вновь закружилась дымкой по листьям лотосов.
«Я знаю тропу, где колдуньи во мраке ночном
Блуждают, с улыбкою восстав из озёрных глубин,
Любая в жемчужной короне и с веретеном,
Я знаю, где кружится в танце и топчет росу
Племя Данаан среди островных луговин…»
Стены купола завибрировали сильнее и перед глазами Гримиума замелькали образы. Богиня Дану и её возлюбленный муж бог Ару. Закрытый мир, в котором жили божественные супруги. Рождение дочек Ириды и Ананты. Первые ссоры детей: младшая сестра – любимица родителей – золотоволосая и говорливая, красивая, как небо на рассвете, все время шкодила.
Доставалось за её проказы старшей: Нани (так звала её мать) родилась на пять минут раньше, с глазами цвета непроглядной бездны и волосами, переливающимися всеми оттенками космической чёрной дыры. Ананте досталась сущность прародителей (змеиная ипостась и кровь виверны), и этому богиня-мать совсем не радовалась.
Ирида же взяла красоту Дану и огонь отца. Ару – бог солнца из далекого За-Гранья Ара, мира, в котором существа привыкли жертвовать собой во имя единого бога, принося на алтарь собственных детей и не приемля никакой другой религии кроме веры в Бога Жертвенного Огня – Ару.
Как прекрасная независимая Дану умудрилась влюбиться в существо, которое требовало беспрекословного повиновения, а любое отклонение от принятых в его Грани догматов считало попыткой к бегству и карало на месте, райн Гримиум не представлял.
Но когда боги-супруги покидали грань Мавиар-А-Зи, божественный Ару повелел жене своей Дану оставить двойняшек на попечение Аиды Ведо, мотивируя это тем, что юные богини – наследницы миров Белого Змея – должны воспитываться там, где им однажды предстоит править.
Всё, что осталось у Ириды и Ананты от матери – это колыбельная, которую Дану пела своим детям каждую ночь, когда просыпались звёзды.
«Когда пена мерцает под тусклым светом луны,
Нет, не от ветра увяли листья в лесу –
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал…»
Едва слышно шелестя чешуйками празмея Ананта медленно спускалась к райну Гримиуму, оскалив пасть и стреляя жалом. Король пел и на глазах его блестели слёзы. Радужная позёмка все также ластилась к его ногам, утешая и успокаивая, призывая принять свою судьбу и правду о себе, которая открывалась Гримиуму с каждой новой строчкой.
Огромные змеиные кольца божественной Ананты медленно укладывались вокруг короля, постепенно превращаясь в гигантский живой клубок, центром которого становился поющий Заклинатель.
«Я знаю сонный край, там на лету
Два лебедя, златой цепью скованы, поют
Король с королевой там будто в бреду
Счастье и слабость узнали, песни испив красу…»
– Пос-с-след-ний с-с-сын… Вс-с-с-помнил… – морда огромной рептилий зависла напротив лица Гримиума. Оранжевые глаза, не мигая, вглядывались в короля, попутно исследуя человека змеиным языком.
Слёзы, капающие с мужских ресниц, Ананта осторожно снимала кончиком жала и роняла на листья Нелумбо. Попадая на лотосы, капли застывали белыми зернами и спустя мгновение опускались на дно. Через год, накануне Ночи Полной Радуги в монастырском пруду взойдут новые цветы, заменив собой отживших век собратьев.
Райн Гримиум пел, а живые картины прошлого неторопливыми струями рек текли перед его глазами.
Ирида выросла капризной и взбалмошной. Пользуясь своей красотой, как силой, она выходила сухой из воды и их собственных приключений. За все и всегда доставалось Ананте. Старшая сестра молча терпела выходки младшей, помня обещание, данное матери: заботится о малышке. Веселье и озорство не прельщали празмею, она заботилась о вселенных, поддерживая баланс Граней.
Аида Ведо учила внучку управлять мирами и собственной тёмной силой. Держать равновесие – задача не из лёгких, особенно когда взбалмошная сестра все время норовит разбудить мглу, спящую в соларе черноволосой близняшки. Но Ананта благополучно справлялась со своим долгом и обязанностями до тех пор, пока не влюбилась в смертного юношу из холодной заснеженной грани Ар-Им.
Связь с дракайном из рода шаманов Йеша скрывалась долго и тщательно: мать Миров Аида не одобрила бы такой любви, и Ананта это осознавала. С возлюбленным Уру богиня встречалась в лабиринтах пещер в землях Северных Диких.
В какой-то момент Ирида, заподозрив неладное, проследила за своей сестрой и раскрыла любовников. Признав в возлюбленном сестры юношу, которого она пыталась безуспешно соблазнить, Ирида разозлилась и обратилась к старшему брату Вритру за помощью. Не-бог демон хоть и едва терпел обеих близняшек, но интриги любил, потому согласился подставить Уру, представив дело так, будто он изменил Ананте с Иридой.
Убитая мнимой неверностью возлюбленного Ананта не удержала собственное равновесие и выпустила из солара тёмную виверну, сметающую всё на своём пути. Тщетно Уру пытался воззвать к солару уязвлённое возлюбленной.
Преследуя Ириду, старшая сестра едва не уничтожила грань Тубан. Перепуганная Ирида не выдержала и кинулась за помощью к божественной бабке. Сочинив историю, в которой она в очередной раз выглядела невинной жертвой, младшенькая выставил Ананту неуравновешенной и неспособной отвечать за свои действия.
Аида Ведо, не разбираясь и не выясняя, кто прав, а кто виноват, наказала всех участников хитросплетённой интриги. Не-бог демон Вритру был сослан в тринадцатую грань. Туда, где на стыке За-Гранья и Из-Гранья находился Рас Альхаге – хранилище изначальных знаний о сотворении миров и начале жизни. Аида посчитала, что пора старшему внуку браться за ум.
