Шрифт:
Закладка:
Ириду и Ананту богиня решила наказать, уничтожив яблоко раздора – дракайна Уру, из-за которого случилась неприятная история. Но в последний момент радужная богиня умудрилась влезть в планы божественной бабки и уговорить позволить собственноручно уничтожить несчастного юношу. Избалованная богиня, влюбленная в прекрасного змея, равнодушного её чарам, решила запереть его в пещерах Вечности, тайно лелея мечту, что он забудет наказанную с особой жестокостью старшую сестру, и со временем полюбит её, Ириду.
Но, узнав, что Ананта, которую она жестоко оскорбила, беременна, младшая близняшка ужаснулась содеянному и усыпила Уру до лучших времён в надежде, что гнев Аиды со временем утихнет и возлюбленные смогут быть вместе.
«Вняв мудрости гласу, оглохнув, ослепнув, бредут.
Они там, где на Этге рек начало начал,
Нет, не от ветра увяли листья в лесу –
От снов моих,
От снов моих,
Которые я рассказал…»
Мелодия разрывала душу, вызывая воспоминания, которых райн Гримиум не желал. Божественная празмея, уложив голову на собственное туловище, внимала песне, все также пристально вглядываясь в глаза короля. Теперь, видя полную картинку, наследник Заклинателей Огненных змей осознал в полной мере, почему никто из родителей никогда не объяснял, что его ждёт после обряда. Горечь истины сжимала сердце мужчины, но осознать себя последним сыном богини Ананты он не мог. Принять, что его дети и дети его детей станут такими же как он, последними детьми празмеи, оказалось выше сил.
Первенец в его роду всегда ребёнок божественной Ананты, раз за разом вынужденный убивать собственную мать, чтобы родиться на свет радужный. Так изощренно наказала Аида Ведо непослушную внучку, нарушившую баланс граней и посмевшую мечтать о жизни, полной любви и счастья со смертным избранником.
У золотого дракона, владеющего магией запутанных путей, просила помощи Ананта. Но первенец Аиды отказалась открыть двери в Лабиринт миров, чтобы несчастная богиня скрылась в нём вместе с возлюбленным, в переплетении граней найдя дорогу к собственному За-Гранью.
Из добрых побуждений: никто и никогда не возвращался из хитросплетений нитей, срезанных с веретена богини порождений. Ненависть заполнила солар Ананты, страдающей от невозможности спасти своё нерождённое дитя. Вырвать сердце дракона и открыть вход в лабиринт – последняя мысль божественной празмеи, с которой она рухнула в колыбель бездны, оглушенная магией Ириды.
Это желание навязчивыми сновидениями мучает божественную Ананту, оттого рвётся она в мир каждый раз, когда слабеет сила сестры, не ведая что благодаря силе золотой драконицы выжил ребёнок.
И только радужный открыто взял на себя смелость помочь несчастной матери. В Круге девяти, в Пламени Хаоса сжигая божественное тело, извлек дракон дитя и поместил его в яйцо. Бездетной династии рода Арракис передал ящер драгоценный дар с наказом любить и воспитывать младенца как плоть от плоти своей и не открывать тайны рождения до момента, пока богиня Ананта вновь не придёт в грань Тубан.
С благодарностью приняли пращуры Гримиума драконий дар. А когда пришла пора сыну Ананты и Уру появиться на свет, на помощь пришёл любимец Аиды, огненный змей: опалил яйцо своим пламенем и мир увидел первенца забытой богини.
Радужного за неповиновение и помощь непокорной внучке Аида Веда изгнала из мира, повелев не возвращаться, пока не призовёт. Новорожденному правнуку выткала жестокую судьбу при помощи веретена: не от любви женщины, а от смерти матери в пламени огненного дракона до скончания веков будут рождаться наследники в роду Заклинателей Огненных Змей, посмевших взять на воспитание дитя Ананты. И солар их при любых брачных узах станет вместилищем двух ипостасей: чёрной виверны, мглой с ума сводящей, и огненного дракона.
Хранителями крови при золотых драконах становились с тех пор дети самовил от рода королевских ищеек рожденные. Наградила их Аида способностью зачаровывать память до поры до времени, сбивать с поискового пути ищущих правду, и следить за золотой кровью, чтобы исключить любую возможность окончательного пробуждения празмеи Ананты. Но выткать полноценное полотно будущего, такого, каким оно ей виделось, Аиде Ведо не удалось.
Упрямый внук, влюблённый в Стража Порога Ахи, выкрал веретено богини порождений Мглы, чтобы бабка не вздумала и его жизнь под себя перекраивать, и спрятал его неизвестно где. Оттого Мать Миров переиначила легенды, замешала правду с вымыслом, чтобы никто и никогда не добрался до сути, до золотой крови, до спящего Уру, до умирающей от рук сына Ананты. Лишь пройдя сквозь магию полной радуги первенец празмеи получал знания, которые лишали его радости жизни.
«Где на Этге рек начало начал…
От снов моих,
От снов моих…»
Чёрная башня из радужного обсидиана на Этге, в мире, где все начиналось, – видение, которое предстало перед глазами райна Гримиума перед тем, как прозвучала последняя нота колыбельной. И одинокая женская фигура в окне, застывшая в собственных объятьях.
Ледяное отчаянье тяжёлым покрывалом тумана окутывало прекрасный каменный сад, оседая холодными каплями росы на цветах и разноцветные голыши. Но упрямость и гордыня не позволяли Аиде Ведо изменить свои решения и исправить ошибки. И даже мысли не возникало в божественной голове, что в своём одиночестве, в том числе и женском, Мать Миров виновата сама.
Назвать матерью божественную Ананту у наследника рода Арракис язык не поворачивался. Огненный дракон проснулся и ворочался, осторожно трогая тяжёлой лапой солар короля, просясь на выход. От этого и от того, что предстояло сделать, королю делалось не по себе. В лёгких не хватало воздуха, а сердце в груди казалось натянутой струной, готовой лопнуть в любую секунду.
– Пос-с-следний с-с-сын… Убей дракона… – нежно ткнувшись лобастой головой в лоб Гримиума, ласково прошелестела Ананта. – Не бойс-с-с-ся, малыш-ш-ш-ш. Делай, ш-ш-то дол-ш-жен. Я подош-ж-ш-ду ес-щ-с щё-о.
Вспыхнули стены защитного купола, заблистав радугами. Вскинули самовилы семикрыльные свои руки. Змеиная шкур упала к ногам райна Гримиума, и из нее вышла прекрасная женщина с обсидиановыми косами и глазами, полными любви.
– Мама, – выдохнул дракон, опаляя пламенем прекрасное лицо. – Я найду способ все изменить.
– Сердце дракона – ключ от всех измерений, сын мой, – охваченная огнем рука коснулась драконьей морды, но внутри зверя Гримиум явственно ощутил всю нежность материнского касания.
Всю любовь, которую невозможно было передать одним ласковым жестом. Всю свою беспомощность, когда осознал: последнее воспоминание Ананты осталось неизменным. И пробуждаясь раз за разом она будет снова и снова искать золотого дракона, чтобы забрать у него сердце и спасти своё дитя и возлюбленного мужа, пройдя сквозь лабиринт в другой мир, не подвластный Аиде Ведо.
Жадно полыхнуло пламя, поглощая божественную Ананту. А когда вспыхнул и обрушился радужным водопадом купол Хранительниц, в сердцевине самого крупного цветка Нелубо райн Гримиум обнаружил антрацитовое яйцо, в котором билось сердце его наследника.
Глава 17. Каменный сад
Ой ты гой еси, Переплут-вода!
Забери с собой темень тёмную,
Мысли страшные, злые образы!
Ой, ты страх-испуг, черна пташенька!
Уходи сейчас прямо в ноченьку,
Отпусти скорей нашу детоньку!
Слово крепкое, слово вязкое,
В землю запрятано,
Водой запечатано,
Во веки веков!
Народный заговор от испуга
Над бескрайним разноцветным покрывалом степи коромыслом повисла радуга. Моргнув, я присмотрелась и поняла: в глазах двоилось не у меня – редкое явление природы и в самом деле едва заметно дрожало в воздухе прямо передо мной. Что-то холодное прикоснулось к моей руке и я вздрогнула, дергаясь и отступая назад. Без своих драконов в незнакомом месте я чувствовала себя в этом мире беззащитной. И это малознакомое
