мужчины со следами неудавшихся беременностей на теле? Не расстроит ли его, если я детишек родить не смогу? Не отяготится ли тем, насколько я бесполезная в хозяйстве «вещь»? Или, наоборот, он жутко рад, что ему достанется еще молодая и очень даже хорошенькая женщина, у которой имеется золото?

В общем, мне нестерпимо захотелось излить яд и на Таггарта, и на барона, и на баронессу, и вообще на все это треклятое мироздание, которое меня убило, а потом сюда переместило, но я сдержалась и, переведя дух, сказала:

— Усадьбу я никому не отдам, и если барон велит выйти за вас, напомню, что каэр должен держать свое слово. А его слово – хозяйкой буду я. Лишь я одна.

— Если он прикажет, вы ничего не сделаете.

— Да, может приказать, но вы и сами отлично знаете, что он никогда на это не пойдет. Не тот у него характер. Но я вас понимаю, рэнд Таггарт. Вам пора создавать семью, вам хочется свой угол…

— Да, хочется, — кивнул рэнд.

— А я не хочу замуж – по крайней мере, пока. Что будем делать? Может, договоримся? Как вы заметили, я плохо умею вести хозяйство. Предлагаю сделку. Вы и дальше будете помогать мне с делами в усадьбе, а я помогу вам скопить деньги на свою землю, и вам не придется ждать от барона подачки.

— Нет, — сразу отказался Таггарт. — Барон обещал мне землю, и я ее получу: вашу ли, другую ли.

— А мне барон обещал, что я могу остаться сама себе хозяйкой на своей земле. И так оно и будет. Спасибо за работу в моей усадьбе, рэнд Таггарт, но попрошу вас удалиться. Барон непременно заплатит вам за все хлопоты.

Я развернулась и последовала к дому. Медленно последовала, потому что узнала: у барона мало денег, а Таггарту надоело жить в чужом доме на правах почти что прислуги. И приказать мне выйти замуж против воли барон тоже не сможет. Ну, не сможет, и все тут. Так что придется Таггарту и дальше…

Мои мысли прервал голос рэнда:

— Постойте!

Я обернулась, и Таггарт подошел ко мне.

— У вас разве есть лишние деньги? — спросил он прямо. — Как вы сможете мне заплатить за работу в усадьбе? Да и кто мне позволит тут у вас быть, если вы так хотите незамужней остаться?

— А детали давайте обговорим в доме, — предложила я.

Он кивнул.

***

Мы устроились в комнате на первом этаже, заняли стулья у камина и протянули к нему ноги. Новая повариха Дори, заметив, что мы зашли, подошла вскоре, предложила согреть нам ромашкового отвара и спросила заодно, «чего госпожа желает на обед». Удивленная – вот это сервис! – я ответила, что мне достаточно будет просто отвара и куска хлеба с сыром.

Женщина вернулась на кухню, а я перешла к делу:

— Мне хватит денег, чтобы платить работникам все лето и закупать кое-что для хозяйства, включая скот. Но барону Даммену я все равно скажу, что поиздержалась, и попрошу права охотиться в лесу и рыбачить в его озере. Это право всегда принадлежало хозяину этой земли, и моя бабушка, например, сама охотилась на белок, зайцев, лисиц, а потом сбывала скорнякам шкуры. Барон иногда разрешал ей бить даже чернобурок и куниц, а уж такой мех идет гораздо дороже, ведь это мех для каэров.

— Вы тоже охотиться будете? — иронически поинтересовался Таггарт.

— Нет, вы. Умеете же?

— Еще бы, — мужчина даже как будто слегка оскорбился таким вопросом. — Но кто разрешит мне охотиться в лесу? Да еще и после браконьерства Фарли.

— Вы станете моим женихом. Не настоящим, конечно, а прикинетесь, а я прикинусь вашей невестой. Тогда никого не удивит, что вы будете помогать мне в усадьбе, навещать постоянно. У барона я попрошу для вас лично, как для моего будущего мужа, права охотиться в лесу, чтобы разжиться деньгами перед свадьбой. Барон разрешит, я уверена. Вы не Фарли, вы росли у него в доме, у него на глазах. Вам он верит, и доказательство этому то, что он попросил вас на мне жениться.

— Он меня не просил.

— Неважно.

— Значит, притворяться, — задумался Таггарт. — Но ведь не получится притворяться долго. Если начнем женихаться сейчас, летом барон нам уже свадьбу будет готовить.

— Не переживайте, — отмахнулась я, — свадьбу я отсрочу. Я же слабенькая, я же хиленькая, я так много пережила, с трудом оправилась после тяжелого развода, учусь верить мужчинам снова…

Таггарт покачал головой, но улыбнулся.

В комнату вошла Дори-повариха, принесла нам на подносе две кружки с горячим ромашковым отваром, миску с несколькими пышными ломтями хлеба и нарезанным сыром. Мы поблагодарили ее и стали есть с удовольствием, продолжая греть ноги и смотреть на огонь.

В отвар Дори добавила меда и еще чего-то пряного, отлично оттеняющего вкус.

— Энхолэш, как вкусно! — прошептала я.

— Не упоминайте богов всуе, — напомнил Таггарт, но когда я взглянула на него, увидела в его темных глаза искорки веселья.

Кажется, мы найдем общий язык. Да, в принципе, мы, наверное, уже его нашли.

— Эта ваша придумка, уловки все эти… — протянул Таггарт. — Не проще ли нам по-настоящему присмотреться друг к другу? Я же вам чистую правду сказал: я хочу свой дом, семью, и намерения у меня чистые.

— Настолько сильно хотите, что согласны взять в жены такую, как я?

— А что вы? Вы красивая, добрая, нежная. Ну, достался вам козел… мужчина непорядочный то бишь, и что с того? Я же в жизни ни одну женщину не обидел и не обижу, тем более свою жену.

Я усмехнулась:

— Надо же. Сначала рассказали мне, какая я неумеха-белоручка, а теперь нежной красавицей называете. Откуда мне знать, что вы не хотите обмануть меня, чтобы завладеть усадьбой?

— А мне откуда знать, что вы меня не подставите с этим правом охоты? А то пойду в лес, а меня браконьером назовут и повесят.

— Вот видите, мы рискуем оба. Но дела-то надо делать, правда? Я могу выбить для вас право охоты, дать вам хороший заработок, а вы мне – управлять усадьбой. Давайте дружить, рэнд Таггарт.

Он не ответил, стал смотреть на огонь в камине.

Я не торопила его – пусть обдумает.

— Не хочу врать, — признался он и