Вьюнок теперь значительно повеселел. Он знал, что Меум и Бен ему не соврут; значит, они задумали строить вовсе не громовую птицу, но что же тогда это могло быть? Тем не менее, Вьюнок не хотел вновь поднимать этот вопрос; кроме того, он помнил, что Пан присматривает за ними; уж Пан-то удостоверится, что им ничего не угрожает.

Вьюнок с довольным видом попыхивал своей трубкой и наблюдал, как навстречу медленно плывёт тёмная ива, ветви которой нависали над водой. Каким-то образом явственно чувствовалось, что лето подходит к концу. Травы на заливных лугах были скошены, сено убрано, и зелёная отáва[40] на лугах снова отрастала. Лютики отцвели, а с ними и бузина – в ночном воздухе больше не чувствовался её сладкий аромат. Цветки таволги, разросшейся по берегам реки, в лунном свете казались ярко-белыми, а во влажной траве поблёскивали светлячки. Возможно, вы обращали внимание, что на исходе лета с полей веет особым ароматом; это уже не тот первый свежий аромат молодых трав, в нём ощущаются запахи коров и овец, зрелых плодов и густой листвы.

Ласточки, чувствуя приближение осени, держались вместе. Скоро начнётся жатва. Вьюнок вздохнул. Не будет больше вылазок за спелыми пшеничными колосьями на поля фермера Счастливчикса ниже Мшистой мельницы светлыми лунными ночами, и это очень грустно.

Где-то далеко впереди раздались крики Бена и его жены, и через несколько секунд Вьюнок увидел в небе по правому траверзу[41] тёмные очертания двух филинов.

Обе птицы присели, чтобы немного отдохнуть; жена Бена устроилась на мачте корабля, а Бен – на капитанском мостике. Они подлетели совершенно бесшумно и сели так мягко, что «Джини Динс» лишь слегка качнулась и даже не изменила свой курс.

– Плохие новости, – кратко объявил Бен. – Вырубай мотор, Вьюнок.

Вьюнок передвинул рычаг, и гребные винты остановились. Тишину нарушал лишь плеск воды за бортом корабля.

– Впереди высокая плотина, – сказал Бен, – выше, чем все те, которые встречались нам до сих пор, и попытаться пройти её – значит напрашиваться на большие неприятности; в сущности, это просто самоубийство!

– Швартуйся, – буркнул Вьюнок Меуму, и тот побежал на нос корабля. Белка выпрыгнула на берег и привязала швартовый канат «Джини Динс» к тростниковому стеблю.

– Давайте сходим и посмотрим на неё, – сказал Вьюнок и направился к сходням, которые тем временем уже были опущены предупредительным Тысячелистом.

Экипаж «Джини Динс» в полном составе сошёл на берег и осторожно двинулся вниз по течению реки. Трава была высокой и влажной от росы, зáросли кипрея затрудняли путь. Вскоре все услышали монотонный шум большой плотины, нараставший по мере приближения к ней.

В лунном свете вид плотины завораживал: зловещие белые барашки пенящейся воды, ужасные водовороты и клочья пены, стебли тростника, медленно вращающиеся в омутах за водосливом.

На другом берегу реки, почти напротив плотины, стоял домик, за которым росли великолепные тополя. Но шум ночного ветра, пробудившегося в последний час и гулявшего теперь меж этих посеребрённых колонн, заглушался грохотом воды, падавшей с плотины. Гномам приходилось кричать, чтобы расслышать слова друг друга.

– Мы здесь не пройдём! – прокричал Вьюнок в ухо Меума.

Меум кивнул; он выглядел очень расстроенным. Бен, который сидел на одном из высоких деревянных столбов самóй плотины, глядя на гномов, отрицательно покачал большой головой, как бы показывая, что не стóит даже и думать о том, чтобы спускаться по этакой Ниагаре.

Они немного постояли, глядя на падающую вниз воду, словно в ожидании какого-то чуда, а потом пошли назад к кораблю.

– Бен прав, – сказал Вьюнок, – не стоит даже пытаться пройти этот водопад. Не знаю, что и делать. Если бы тут были выдры, мы могли бы перетащить корабль волоком в обход плотины, но сами мы не справимся, даже с помощью Белки.

– Почему бы нам не попробовать? – возразила Белка, которая всё это время носилась по берегу, освещённому лунным светом. – Мы же дотащили его до реки из мастерской Подмёткинса.

– Это совсем другое дело, – ответил Вьюнок. – Там была твёрдая дорога, а потом крутой уклон до самого берега. Здесь же трудно пройти из-за всего этого кипрея и топкой почвы. Мне приходит в голову только одно: пустить корабль по течению и оставить его на произвол судьбы, а затем попробовать выловить его ниже плотины. Есть шанс, что «Джини Динс» не затонет, особенно если мы задраим все люки.

Похоже, это действительно было единственным решением, и после долгих споров они решили сделать именно так. Меум и Тысячелист вызвались перетащить шлюпку с «Джини Динс» по берегу, спустить её на воду за плотиной и попытаться взять «Джини Динс» на буксир, когда она минует водослив и выйдет на тихую воду. Тащить шлюпку волоком было несложно, и они без промедления занялись этим. Гномы спустили шлюпку с борта корабля, вытащили её на берег и поволокли сквозь густую траву. Убедившись, что Меум и Тысячелист вывели шлюпку на тиховодье, Вьюнок вернулся к пришвартованному в тростнике кораблю. С тяжёлым сердцем он отвязал швартовый канат. Если «Джини Динс» затонет во второй раз, их ожидает мрачное будущее, и они вряд ли смогут продолжить путешествие.

Некоторое время гном сидел в зарослях тростника, не выпуская из рук конец швартового каната. Он чувствовал силу реки, чувствовал мощь её течения: канат рвался из рук, словно какое-то невидимое чудовище схватило «Джини Динс» и пыталось её утащить. Это был ужасный момент. Вьюнок будто прощался с очень дорогим и горячо любимым другом – гномы давно уже относились к кораблю как к одному из своих собратьев. Он был безмолвным свидетелем их радостей и печалей, вместе они прошли через множество захватывающих, а порой и опасных приключений. Затем, вознеся молитву Пану, Вьюнок отпустил канат и сел на землю, охваченный волнением, а корабль медленно вышел из зарослей тростника. Вьюнок смотрел, как течение вынесло «Джини Динс» на середину реки и как корабль, беспомощно вращаясь, уплывал в сторону плотины. В какие-то моменты гном мог разглядеть корабль целиком, от носа до кормы: он видел пустой капитанский мостик, штурвал, брошенный шкипером, опустевшую палубу и дымовую трубу, блестевшую в лунном свете. Гномы забрали с корабля то, чем дорожили больше всего, – новые шубы из кротового меха, рыболовные удочки и снасти, доску для игры в «Прыгающие жёлуди» и многие другие наиболее ценные для них вещи, но картины им пришлось оставить.

Теперь корабль развернулся носом вперёд и неумолимо приближался к ужасной плотине. Вьюнку приходилось бежать, чтобы поспевать за ним, – трудная задача для хромого