Шрифт:
Закладка:
«Джини Динс» шла вниз по безмолвной реке. Её путешествие продолжалось – путешествие, которое началось давным-давно, на Тополином острове, очень далеко отсюда, в верховьях ручья Причудь.
Глава 16
Гибель «Джини Динс»
Прошла уже неделя со времени трогательной и печальной сцены прощания на Гремящей мельнице, и за эту неделю «Джини Динс» проделала немалый путь. Конечно, гномам пришлось изрядно поволноваться, когда им встречались лодки с людьми, рыбаки и тому подобные «достопримечательности». Однажды, когда они прятались в зарослях тростника, «Джини Динс» едва не накрыла волна от парового катера. Но удача не изменяла гномам. Вьюнок полагал, что скоро они выйдут к морю. Бен и Меум часами корпели над какими-то чертежами. Вьюнок частенько видел, как днём (когда, между прочим, Бен должен был спать) они сидели где-нибудь на палубе, склонившись над записной книжкой, при этом Меум что-то рисовал или чертил. Он постоянно мусолил карандаш и поглаживал бороду, Бен кивал или тряс головой в ответ на какое-то замечание Меума, а время от времени они начинали громко спорить. Всё это подогревало любопытство Вьюнка. Иногда он делал вид, что идёт проверять, не попалась ли на удочку какая-нибудь рыбёшка, – гномы всегда закидывали удочки в воду, когда «Джини Динс» стояла на якоре. Вьюнок шёл по палубе, что-то насвистывая и искоса поглядывая на занятую парочку, но стоило Меуму услышать знакомый стук костыля, как он захлопывал записную книжку и громко замечал Бену, что «нынче стало просто невозможно побыть где-нибудь одному». Однажды, когда Меум отправился на рыбалку, Вьюнку удалось заглянуть в его записную книжку, но он ничего не смог в ней разобрать. А потом у него появилась одна догадка относительно того, что именно затевали Меум и Бен. Я уже упоминал громовых птиц, которые были причиной многих бед. Каждый день гномы видели десяток-другой таких птиц, пролетавших над ними то в плотном строю, подобно Небесным гончим, то по одиночке.
И каждый раз, когда знакомый гул их двигателей нарушал тишину, Вьюнок замечал, что Меум проявляет к этим громовым птицам необычайный интерес. Разумеется, Вьюнок делал вид, что не замечает этого, но в его голове родились смутные подозрения, что Меум задумал построить летающую машину.
Само собой, Вьюнок знал, что ни одному гному, каким бы изобретательным он ни был, не под силу осуществить этот фантастический замысел. Да и какой в этом прок? Гораздо проще было уговорить сэра Цаплю перевезти их через море или попросить об этом Бена. Ведь и Морошик однажды уже летал на Шпицберген на спине Небесной гончей! Так зачем же, во имя Пана, пытаться построить летающую машину? Чем больше Вьюнок думал об этом, тем больше раздражался. И о чём только думал Меум, рассматривая эту безумную идею? Как он собирался сделать двигатель? Право, эта затея выходила далеко за пределы здравого смысла.
А вдруг Меум будет упорствовать в своём безумии? А вдруг, когда они достигнут моря, он станет тратить драгоценное время на постройку громовой птицы? Что тогда? А вдруг зима застигнет их в каких-нибудь глухих болотах, без дров для очага и крыши над головой? Тогда они уже никогда не смогут вернуться на Гремящую мельницу, где в крайнем случае можно было бы найти приют и весёлую компанию.
Бедный старый Вьюнок стал плохо спать и уже начинал жалеть, что они покинули Гремящую мельницу. Каждую ночь, когда они поднимали якорь, Вьюнок чувствовал, как его сердце сковывает холодный страх. С каждым оборотом гребных винтов они уходили всё дальше и дальше от уютных и относительно безопасных мест, а впереди их ожидали лишь пугающая неизвестность и смерть от холода на какой-нибудь далёкой пустоши.
Вскоре Вьюнок решил, что он обязательно должен поговорить об этом с Меумом и, если его опасения окажутся обоснованными, он категорически откажется плыть дальше. Даже если ему придётся пешком возвращаться на Гремящую мельницу, он больше ни ярда не пройдёт вниз по реке навстречу неминуемой гибели.
Вот если бы Бену удалось заранее договориться с другими птицами, Вьюнок не волновался бы так сильно. Он знал, как легко лететь, например, на спине сэра Цапли. Гном хорошо помнил, как однажды, в самом начале их путешествия вверх по Причуди, когда он хотел нагнать Меума и Тысячелиста, сэр Цапля подвёз его до Мшистой мельницы. Конечно, лететь было страшновато, но в целом полет ему понравился – впоследствии. Но вот вручить свою судьбу одному из безумных изобретений Меума – это уже слишком. Вьюнок ни за что не согласился бы на это.
Итак, одним жарким днём, заметив, что Меум и Бен, как обычно, вдвоём сидят на палубе над записной книжкой, Вьюнок набрался смелости и решил всё выяснить.
Он вытряхнул пепел из трубки и, прихрамывая, вышел на палубу, стараясь выглядеть как ни в чём не бывало.
– Нынче нигде не найти покоя, – проворчал Меум, услышав шаги Вьюнка.
Бен моргнул и почесал за ухом, и оба они стали ждать, когда Вьюнок пройдёт мимо.
– Я хочу поговорить с вами обоими, – сказал Вьюнок, – раз уж я застал вас здесь вместе. Конечно, я знаю, чтó вы мне скажете: что это не моё дело, что моя задача – вести корабль и доставить вас к морю в целости и сохранности. Мы, должно быть, уже скоро выйдем к нему, и я считаю, что вы обязаны рассказать мне, каковы ваши дальнейшие планы.
Наступила тишина. Бен тихонько ухнул и посмотрел на Меума. Меум посмотрел на Бена – казалось, гному было очень неловко.
– Мы расскажем тебе, когда доберёмся до моря, – произнёс наконец Меум. – Нет никакой надобности приставать к нам сейчас с расспросами.
Вьюнок покраснел от гнева, а на Бена было жалко смотреть: в эту минуту он наверняка хотел оказаться за много миль отсюда, в тихом дупле какого-нибудь увитого плющом дуба.
– Вынужден настаивать на том, чтобы вы проинформировали меня о своих планах, – отчеканил Вьюнок. – Я – руководитель экспедиции, и если вы тотчас же не расскажете мне обо всём, дальше мы не пойдём – с места не сдвинемся, вот так!
Меум глубоко вздохнул и угрюмо посмотрел на Бена, словно ожидая от него помощи. Бен покачал головой и отвернулся. В воздухе повисла мёртвая тишина. За бортом послышался плеск какой-то рыбёшки, мимо проплыла мать-камышница с целым выводком чёрненьких сопящих птенцов, изо
