Он любил бродить вдоль заросших берегов реки, наблюдая за жизнью разных птичьих семейств, чьи птенцы только-только начинали вылупляться из яиц и шевелить лапками и крылышками. Однажды Вьюнок заметил сидевшую на столбе изгороди кукушку, которая подыскивала подходящее гнездо для своего яйца. Когда кукушка хочет найти гнездо, в которое она могла бы отложить своё яйцо, она часами неподвижно сидит в каком-нибудь подходящем местечке, наблюдая за другими птицами. Такую уловку использовали и сами гномы – это один из самых простых и надёжных способов найти птичьи гнезда, если хочешь сберечь силы и избежать царапин.

Эта кукушка внимательно следила за всем, что происходило вокруг, и ничего не упускала. Она видела, как над деревом на краю поля вьётся лесной конёк, который через некоторое время спустился в зелёную траву рядом с деревом – туда, где сидела его супруга. Кукушка наблюдала и за парой камышовок-барсучков, обустраивавших своё гнездо в кустах шиповника неподалёку от реки, и за тростниковыми камышовками, сновавшими среди высоких стеблей камыша, пока, наконец, не решила, куда отложит своё яйцо. Тростник, в котором строили гнездо камышовки, был настоящим камышом, без мохнатых коричневых шерстистых початков на верхушках стеблей (это рогоз). У настоящего камыша на верхушке стебля находится раскидистое ветвистое соцветие. Сидя на солнышке, кукушка крутила пятнистым хвостом из стороны в сторону, словно довольная собака. Вьюнок никогда раньше такого не видел.

И повсюду, в полях, лесах и рощицах, было полно малышей-птенцов, только что выбравшихся из гнёзд: певчие и чёрные дрозды, камышницы, поганки, славки-черноголовки, серые славки, садовые славки и зяблики. Все они настойчиво пищали на разные голоса, требуя покормить их.

Вьюнку довелось спасти множество таких малышей. Как-то раз он заметил в реке свалившегося в воду птенца певчего дрозда. Гном выловил его и усадил на солнышке, пока тот не высох, а затем устроил его матери суровый выговор за то, что она как следует не позаботилась о своём птенчике.

Он нашёл кроху-дрозда, которого бросили родители; этот несчастный нахохлившийся птенец был ещё не в состоянии найти себе пропитание. Вьюнок накопал для него червей на мшистом берегу, умертвив каждого червяка, прежде чем давать их малышу – в точности так, как, по его наблюдениям, это делали взрослые птицы.

Вьюнок целых три дня кормил малыша и учил его самостоятельно заботиться о себе. Он спас от хорька семью полёвки, а когда этот зверёк, настоящая стальная пружинка в коричневой шубке, стал ругаться и шипеть на гнома, Вьюнок вытащил нож и принял такой устрашающий вид, что даже хорёк испугался и поспешил удалиться. Вьюнок нашёл маленького снегиря, у которого была сломана лапка. Гном вправил пташке лапку и наложил на неё шину, собственноручно изготовленную из голубиного пера.

Одним из последствий всех этих добрых дел стало то, что каждый раз, когда Вьюнок шёл вдоль берега реки, за ним тут же увязывалась разная мелюзга, канючившая, чтобы гном их покормил. Это было уморительное и одновременно трогательное зрелище: впереди ковылял забавный маленький гном с костяной ногой и добрым морщинистым лицом, а вслед за ним, словно за Крысоловом из волшебной сказки, шла целая процессия птенцов и зверёнышей всех видов и мастей. Обычно они поджидали Вьюнка у Гремящей мельницы, а стоило тому появиться, в один голос начинали пищать: «Дедушка Вьюнок идёт!» Гному нигде не давали прохода; его собратья посмеивались над ним, но сам Вьюнок в глубине души радовался этому – больше всего он любил помогать зверям и птицам. Слава о Вьюнке и его врачебном таланте стремительно распространялась по всей округе подобно лесному пожару, и очень скоро матери стали приводить к нему своих захворавших детёнышей и спрашивать его совета. Например, одна скворчиха сильно тревожилась за своих птенчиков, страдавших от очень распространённого расстройства пищеварения.

– Давайте им побольше тли, сударыня, – гремел Вьюнок, – побольше тли! А как же иначе? А если проблемы не прекратятся, попробуйте паука, сударыня, – ничто так не помогает в качестве слабительного, как паук.

(Это было верно: для птицы паук в подобных случаях так же хорош, как и касторовое масло.)

Воспользовавшись тем, что продолжение путешествия откладывается, жена Бена, несмотря на все возражения мужа, всё же убедила его завести птенцов. Она неосмотрительно отложила два яйца в гнездо Сипов (разумеется, с их позволения), но однажды ночью, когда она оставила яйца проветриваться, их съела крыса – к облегчению Бена. В любом случае, в этом году было уже слишком поздно обзаводиться потомством; того и гляди, корабль будет готов, и гномы захотят двинуться дальше.

Время от времени Вьюнок выходил в поля, бродил среди пшеницы и луговых трав, которые казались гному загадочным зелёным лесом, и любовался алыми лепестками маков над головой, с наступлением сумерек становившимися почти чёрными на фоне вечернего неба.

Здесь, под колосьями пшеницы, Вьюнок болтал с мышами и полёвками, не забывая справиться об их здоровье и выразить своё восхищение их уютными маленькими гнёздышками[35]. По ночам он проводил время с ежами и лягушками и беседовал с кротами о том, сколько ещё простоит сухая и жаркая погода. Норы, прорытые кротами, уходили глубоко под землю и всегда имели выходящие к реке отнóрки: кроты плохо переносят засуху и должны пить довольно часто.

Ах, как здóрово было стоять или сидеть среди миллионов пшеничных стеблей, слушать, как шумит над ними ветер, и видеть, как наклоняются и покачиваются в такт ему молодые зелёные колосья.

Однажды Вьюнок забрёл на пустошь Бантли, где жил Червь смерти. Точнее говоря, к тому времени Червя смерти там уже не было: дело в том, что через два дня после исчезновения Морошика Червь смерти вновь отправился на Гремящую мельницу за птенцами госпожи Сипухи, хотя ни одна живая душа не знала об этом, кроме нескольких перепуганных ящериц и мышек, но рыскавшая в тех краях лиса выследила его и перегрызла ему шею – таков был конец Червя смерти.

Пробираясь сквозь заросли плюща, Вьюнок набрёл на нору, в которой раньше жила эта гадюка. И хотя теперь нора пустовала, Вьюнку показалось, что воздух здесь был словно пропитан злом и ненавистью, и гном поторопился уйти отсюда.

Иногда во время этих вечерних прогулок к Вьюнку присоединялась Белка. После того ужасного происшествия на плотине Бантли Белка побаивалась воды и с удовольствием сопровождала Вьюнка в его «обходах».

Эта странная пара неспешно прогуливалась в летних сумерках, о