глазами увидит, как нежная и хрупкая дева с благоуханным дыханием и очаровательными чертами пострадает ради него… и что же, Система, мне теперь ещё и роль девушки главного героя отрабатывать?!

Значит, коверкать сюжет как попало мы можем, а хотя бы послать мне коробку с едой за дополнительную роль не судьба, а, Система?

А то отыгрывай тут эти тягомотные диалоги с главным героем, изображая какого-то статиста, за такую-то отдачу! Это же самая настоящая эксплуатация!»

И всё же Шэнь Цинцю из чисто эгоистических соображений нашёл в себе силы поднять руку и погладить Ло Бинхэ по макушке. Горящий несгибаемой решимостью взгляд ученика тут же смягчился, будто на рдеющие угли его ярости плеснули чистой родниковой воды.

– Не стоит придавать этому такое значение, – поразмыслив, сказал ему Шэнь Цинцю. – Даже если ты не сможешь стать сильнее, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.

По правде говоря, лично он предпочёл бы, чтобы его подопечный так навсегда и остался трепетным белоснежным цветочком, вместо того чтобы превращаться в тёмного психопатичного тирана, который задался целью уничтожить весь мир. В таком случае Шэнь Цинцю был бы вовсе не против опекать его хоть всю оставшуюся жизнь.

Однако, похоже, его ясные как день слова обретали в ушах Ло Бинхэ какой-то иной смысл, ведь это незамысловатое утешение повергло его в ступор.

Никто прежде не давал ему столь чистосердечных и прочувствованных обещаний.

Как бы ни был велик мир, сколько в нём найдётся людей, готовых заверить: «Тебе необязательно быть сильным, конечно же я буду рядом и защищу тебя от любых невзгод!»?

К тому же это явно были не пустые слова: если уж учитель сказал так, значит, он это сделает, ведь он неоднократно доказывал на деле, что скорее пострадает сам, чем позволит причинить хотя бы малейший вред своему ученику.

Вот только накал нежности, содержащейся в этих немудрёных заверениях, оказался слишком велик: едва захлестнувшее его чувство тепла отступило, Ло Бинхэ ощутил, как по телу стремительно поднимается волна жара, заливая лицо.

Попытавшись прокашляться, Шэнь Цинцю с сожалением обнаружил, что во сне даже как следует харкнуть кровью не получится. Схватившись за руку ученика, он сказал:

– Хорошо, прежде всего помоги мне подняться.

Несмотря на то, что Шэнь Цинцю стиснул руку Ло Бинхэ довольно сильно, странное онемение, которое разлилось по его запястью, было порождено отнюдь не давлением; осознав, что его мысли выходят за границы приличий, мальчик от души выбранил себя – думать невесть что, да ещё в такое время, было попросту оскорбительно по отношению к учителю – и честно попытался привести мысли в порядок, согласно указаниям наставника.

Внезапно тишину нарушил старческий голос, в котором звучало неподдельное удивление:

– Эге! Мальчишка и впрямь сумел разрушить барьер этого старика[92], а ведь это не так-то просто!

Голос разносился эхом, окружая их со всех сторон, из-за чего невозможно было определить, откуда он исходит.

А вот наконец и БОСС этой локации!

Глаза Ло Бинхэ насторожённо сверкнули: то, что Мэнмо появился именно тогда, когда наставник был ранен, не сулило ничего хорошего. Мальчик твёрдо решил про себя: если демон вздумает напасть на учителя, то, пусть его навыки пока слабы, он будет биться до последнего вздоха, чтобы задержать Мэнмо и тем самым дать Шэнь Цинцю шанс на спасение.

Стоило ему подумать об этом, как голос зазвучал вновь:

– Эй ты, поди-ка сюда, дай этому старику взглянуть, что за юный герой наделён подобными талантами.

Однако Ло Бинхэ не сводил глаз с учителя, не решаясь заговорить. В то же время Шэнь Цинцю, решив, что его выступление в качестве «приглашённой звезды» наконец окончено, настолько обрадовался, что даже позволил себе поддразнить подопечного:

– Старейшина спрашивает тебя, юный герой, что же ты молчишь?

Щёки Ло Бинхэ заалели.

– Я не заслужил подобной чести, разрушение барьера – всецело заслуга моего учителя, – обернувшись, звонко обратился он к бесплотному голосу.

Ответом ему было презрительное фырканье.

Шэнь Цинцю отлично понимал причину подобной реакции: пусть он и принял на себя удар ученика, это всё-таки было Царство снов Ло Бинхэ, так что только он сам мог разрушить кошмар, вернув себе контроль над собственным сознанием, однако мужчине было неохота встревать со своими объяснениями.

– Этот старик позвал тебя, паренёк, а не эту посредственность с хребта Цанцюн, – заявил голос. – Чтобы он не услышал, о чём мы поведём речь, пусть он сперва уснёт.

Как и следовало ожидать, всё вышло в точности так же, как с Нин Инъин в оригинальном романе: всех, кроме Ло Бинхэ, Мэнмо бесцеремонно выставлял за порог. Внезапный приступ головной боли заставил Шэнь Цинцю рухнуть наземь.

Это до глубины души потрясло Ло Бинхэ – подхватив наставника, он окликнул его:

– Учитель? Учитель!

– Не стоит беспокоиться, – заверил его Мэнмо. – Этот старик всего лишь отправил его в сон внутри сна, так что он просто погрузился в ещё более глубокий сон – и только. А ты поспеши-ка сюда! – На сей раз Ло Бинхэ удалось определить, что голос исходит из тёмной пещеры к западу от него.

Убедившись, что Шэнь Цинцю не просыпается, как его ни тормоши, Ло Бинхэ бережно уложил его на землю, а затем развернулся к источнику голоса:

– Мой учитель называет вас старейшиной, так что я тоже буду оказывать вам уважение. Надеюсь, что вы не станете вредить моему учителю.

– Мальчишка, я же видел твои воспоминания, – со смехом отозвался Мэнмо. – Этот твой учитель дурно с тобой обращается. Почему бы тебе попросту не позволить мне избавиться от него? Тем самым я бы лишь оказал тебе услугу.

В самом деле, большая часть подсмотренных Мэнмо воспоминаний была связана с оригинальным Шэнь Цинцю, и всё же…

– Учитель совсем не такой, как говорит старейшина, – покачал головой Ло Бинхэ. – Как бы то ни было, учитель есть учитель: он имеет полное право обращаться со мной как ему заблагорассудится, однако ученик не может воздать ему за это непочтительностью.

– Что за отсталые взгляды! – вновь фыркнул Мэнмо. – Те, кто следует праведным путём мира людей, всегда были чёртовыми лицемерами. Плевать, учитель он или не учитель, мастер или не мастер: если меня кто-то оскорбляет, или причиняет мне вред, я всегда воздаю мерзавцу смертью! Он ведь наверняка прекрасно понимал, что ты не соперник Тяньчую, и тем не менее стравил тебя с ним – какая низость! Неужто ты этого не понимаешь?

– Тогда я и сам не думал, что способен одолеть его, – ответил на это Ло Бинхэ. – Однако учитель не только поверил в меня, дав мне