дело меняет хозяина, от этих скачков его изначальный дух в конце концов претерпевает урон и слабеет. Если же он отыщет постоянного хозяина и тем самым обретёт стабильность, то он сможет накопить силы и укрепить изначальный дух. – Сделав паузу, он добавил: – Неужто смертный час старейшины Мэнмо столь близок, что у него не остаётся иного выбора, кроме как взрастить меня в качестве хозяина?

Убедившись, что мальчишка раскрыл его тайные помыслы, Мэнмо, вместо того чтобы разозлиться или начать всё отрицать, без затей признал:

– Недурно сказано! Вот уж не думал, что этот малец обладает знаниями, которые позволили ему до этого додуматься.

Глядя на невозмутимое лицо паренька, Мэнмо был не в силах разгадать, что у того на уме, так что повёл другую речь:

– И всё же тебе не следует тешить себя иллюзией, будто этот старик не в силах обойтись без тебя. Тысячи тысяч талантливейших демонов готовы пасть предо мною на колени, моля об этой чести! На твоём месте я бы хорошенько всё взвесил: мыслимо ли упускать подобную возможность?

На самом деле за годы бестелесного существования его изначальный дух и впрямь изрядно одряхлел. Сначала он обитал в демоническом сосуде, и такая жизнь была вполне сносной; если бы он смог совершенствоваться таким образом в течение ста восьмидесяти лет, то вновь воспрянул бы, словно дракон и тигр. Но надо же было такому случиться, что не ведающая об этом Ша Хуалин приняла этот демонический сосуд за оружие и использовала его против Ло Бинхэ! И вот теперь у Мэнмо попросту не оставалось сил на то, чтобы искать другого хозяина.

Казалось бы, это тупик, но тут он, вопреки ожиданиям, обнаружил, что в теле и сознании мальчишки, волею судьбы ставшего его новым сосудом, сокрыты едва различимые, но при этом невероятно мощные силы, – стоит ли говорить, что эта находка привела его в восторг? Как мог он упустить такой дар судьбы?

Так что он твёрдо решил для себя: сколько бы раз ни отвергал его предложение Ло Бинхэ, он будет увещевать, угрожать, использовать всевозможные уловки, лишь бы склонить мальца на путь демонического заклинательства, чтобы в дальнейшем использовать его плоть и сознание в качестве подходящего вместилища для своего духа.

– Этот старик даст тебе время, чтобы ты поразмыслил как следует. Иначе ты и твой наставник будете навеки заточены в этом сне, такое этому старику ещё вполне по силам!

Внезапно Ло Бинхэ вскинул голову, и промелькнувший в его глазах холодный блеск заставил старейшину содрогнуться.

Куда только сгинули свойственные мальчику миролюбие и мягкость – теперь его голос прямо-таки сочился холодом:

– Обсуждая условия со мной, можешь говорить всё что угодно, но если ты причинишь вред учителю, ни о каких переговорах и речи быть не может!

Ошарашенный этой вспышкой Мэнмо далеко не сразу сумел вернуть себе самообладание; он был до глубины души поражён тем, что эта мелкая посредственность из мира людей только что заставила его трепетать! Сотню лет он сам наводил ужас на все три сферы мироздания, но даже в том злосчастном бою, в результате которого он лишился своего тела, ему ни разу не доводилось подвергаться столь чудовищному давлению.

Откуда же ему было знать, что он только что испытал на себе то, что грядущие поколения назовут аурой абсолютного доминирования, свойственной исключительно главному герою!

Внезапно из пещеры донёсся взрыв безудержного хохота.

– А норов у тебя, как я посмотрю, и в самом деле будь здоров!

Едва отзвучал старческий голос, как Ло Бинхэ почувствовал, что его конечности неодолимо тяжелеют. Окружающий пейзаж завертелся волчком, а затем погрузился в кромешную темноту. Мгновение спустя мальчик очнулся в своём сарае. Его безрукавка насквозь промокла от пота.

Одновременно с ним Шэнь Цинцю рывком сел на кровати с грацией ожившего трупа.

Голова шла кругом, дыхание сбилось. Несколько раз судорожно глотнув воздух, он наконец понемногу пришёл в себя.

Ужас-ужас-ужас! Прямо-таки нечеловеческий ужас!

Какого чёрта?! С какой радости в оригинальном романе для Нин Инъин, которую Мэнмо также погрузил в «сон внутри сна», демон свил уютные грёзы из её детских воспоминаний о мамочке и папочке, которые позволяли ей в своё удовольствие собирать цветочки и кататься на лошадке, и всего прочего в том же духе, а Шэнь Цинцю достались видения о том, как он подвергся нападению целого роя пчёл-убийц с кулак размером, а потом во все лопатки удирал по тесным проходам гробницы от несущегося за ним огромного огненного шара!

Но главный кошмар поджидал в конце этого «сна внутри сна»: чёртов демон сплёл его из худших страхов Шэнь Цинцю!

Он висел посреди тёмного сырого подземелья в крепко обхватывающем талию железном кольце. Шэнь Цинцю не чувствовал ни рук, ни ног, а открыв рот, не смог издать ни единого звука, кроме жалкого мычания. Всё тело горело огнём.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем снаружи раздался грохот открывающихся каменных ворот тюрьмы, сопровождаемый шорохом неторопливых шагов, и на землю перед ним упала тень от человеческой фигуры.

По подолу чёрного как смоль одеяния вился тонкий серебряный узор. От этого человека прямо-таки веяло холодным превосходством, от которого дыхание перехватывало сильнее, чем от затхлого воздуха подземелья.

Лица Шэнь Цинцю разглядеть не мог, но он и без того прекрасно знал, кто это!

Этот Мэнмо воистину заслуживал звания легендарного старейшины: все детали сна были до жути реалистичны, даже гнилостное зловоние темницы, которое и после пробуждения не покидало Шэнь Цинцю, порождая позывы к рвоте.

Он кое-как скатился с кровати, и его тут же стошнило.

Дин-дон! Оповещение Системы пришлось как никогда «кстати»:

[Поздравляем с благополучным завершением арки «Заклятие Мэнмо»! Ваша награда от Системы – 500 баллов крутости! Пожалуйста, продолжайте стараться!]

Сделав красноречивый жест «стоп», Шэнь Цинцю всё же решил разобраться с Системой:

– Давай-ка поговорим начистоту! Когда ты грозилась снять с меня баллы крутости, речь шла отнюдь не об этой сумме, так почему теперь ты даёшь всего 500? Содрать побольше, дать поменьше – куда это вообще годится? Почему бы не накинуть мне дополнительных баллов притворства хотя бы за этот грёбаный эпизод со «сном внутри сна», а, Система? Система! Хватит прикидываться мёртвой, я требую пересмотра контракта!

В это мгновение кто-то, подобно порыву шквального ветра, распахнул дверь Бамбуковой хижины и влетел внутрь.

– Учитель!

Тотчас узнав этот голос, Шэнь Цинцю в отчаянии закатил глаза.

Именно сейчас он меньше всего на свете желал видеть это лицо!

Ло Бинхэ тут же упал на колени рядом с ним, встревоженно вопрошая:

– Учитель,