Он вместе с Гедимином пересёк стройплощадку, отмахиваясь от встречных бригадиров, и заметно повеселел, когда свернул в тихий лабиринт пустующих ангаров. Гедимин, стараясь не обращать внимания на его странности, открыл ворота, вошёл в «лабораторию» и остановился, выжидающе глядя на Кенена. Тот плотно сдвинул створки, облегчённо вздохнул и достал из отвисших карманов прямоугольные свёртки.

— Ренгер сказал, что это твоё.

Гедимин развернул пакет, отодвинул край ветоши и увидел ячеистый контейнер, заполненный кусочками руды. Контейнер был не его, но сделанный по тому же образцу; руду никто не сортировал, но наклеенные бирки сохранили.

— Передай Ренгеру благодарность, — сказал сармат, убирая коробки под броню. «Да, верно. Хорошо, что он об этом подумал. Исследования надо продолжать.»

Кенен фыркнул.

— Я битый час таскал это добро в карманах! Мне благодарность не положена?

Гедимин мигнул.

— Оно не фонит. Тут защитное поле… — начал было он, но Кенен махнул рукой.

— Что с тебя взять, Джед⁈ Перебирай свои камешки. Надеюсь, ты не собрался из них строить очередной реактор?

Гедимин качнул головой.

— Я изучаю рудные пласты. И… — он остановился и пристально посмотрел на Маккензи. «А ведь верно… Гедимин, ты идиот.»

— Ты тут главный, так? — он шагнул к Кенену, перекрывая ему путь к воротам. — Значит, мне поможешь.

Маккензи быстро оглянулся через плечо, и Гедимин сдвинулся чуть в сторону, показав, что к воротам не прорваться.

— Говори, — кисло сказал Кенен, глядя на сармата с опаской. — Только без реакторов, слышишь? У нас есть один, за второй нам не заплатят.

Гедимин ухмыльнулся.

— У тебя тут есть геологи? Вы составляете карту рудных пластов? Как часто? Мне нужны все данные, с конца войны по сегодняшний день.

Кенен с тоской оглянулся на ворота.

— Что это на тебя нашло, Джед? Давно увлёкся геологией?

Он быстро сместился чуть в сторону. Скорее всего, это движение ничего не значило, но Гедимин принял его за рывок к выходу — и отреагировал без раздумий. Секунду спустя Кенен уже сдавленно булькал, прижатый к стене. Гедимин ослабил хватку на его вороте и заглянул сармату в глаза.

— Вы, saat hasesh, запустили неуправляемый процесс! Синтез в рудах… ты хотя бы знаешь, с какой скоростью он идёт? В каком направлении? Как далеко продвинулся? Когда вы распыляли тут ирренций, вы хотя бы крестики на карте ставили⁈

Кенен захрипел. Гедимин посмотрел на свою руку, вцепившуюся в его ворот, вздрогнул и быстро разжал пальцы — забывшись, он наматывал на них ткань, пока она не врезалась в шею Маккензи до отчётливой полосы. Кенен, отшатнувшись, схватился за горло и закашлялся.

— Джед! Амбал, мать твоя колба… — прохрипел он. — Охрану позову!

— Зови, — Гедимин пожал плечами, по-прежнему внимательно наблюдая за движениями Кенена. — Так что там с картами?

Маккензи посмотрел на потолок.

— Да нет никаких карт. Может, до войны макаки что-то делали… Мы шли по старым шахтам. Распыляли реагент в каждом штреке. Брали пробы и снова распыляли. А потом из скважин вместо сольвента пошла мея. Снова взяли пробы — и нашли ирренций там, куда его не клали. А там уже наткнулись на пласты… и всё заработало.

Он посмотрел на Гедимина, неподвижно застывшего у двери, и раздражённо передёрнул плечами.

— Тебе понятно, Джед? Карт нет. Займи голову чем-нибудь другим!

Сармат поморщился.

— Понятно. Скажи своим шахтёрам… всем бригадам всех рудников… мне нужны образцы руды. Небольшие фрагменты. Каждая смена пусть берёт с собой по пять штук. Больше не надо. Пусть собирают их каждый день и приносят мне. Руду я верну, пойдёт в переработку.

Кенен с сомнением посмотрел на Гедимина и ненадолго задумался.

— Руду нельзя растаскивать по территории, Джед. Если что-то просыпется, и это заметят макаки, нам так прилетит…

Гедимин хотел объяснить, как вынести образцы незаметно, но осёкся и в очередной раз назвал себя идиотом.

— Слушай, — он протянул было руку к плечу Кенена, но, опомнившись, отдёрнул её — с порванным воротом и пережатой трахеей Маккензи навряд ли станет понятливее. — Ничего никуда не таскаем. В шахту бригадир берёт контейнер. Там наполняет, пишет бирки. С рудой поднимает наверх. Руда едет на завод, контейнеры с образцами — с ней. Там их вынимают и кладут отдельно. Я прихожу и изучаю. Потом — камни на переработку, контейнеры на отмывку и снова в шахту. Макаки не придерутся.

Кенен задумчиво сощурился.

— А, так понятнее. Ты приходишь на завод и с него ничего не уносишь… Такая попутная геологоразведка… Что ж, так пойдёт. Я думаю, даже «Сарма» это одобрит. Да, в самом деле… очень даже одобрит… Ты можешь всё это расписать понятными словами? Первого августа соберётся совет, я им зачитаю.

— На кой метеорит мне твой совет? — Гедимин угрюмо сощурился, внезапно обнаружив себя в каких-то дебрях. Кенен, напротив, приободрился и даже похлопал его по локтю.

— Кое-что изменилось, Джед, ты не заметил? Мы больше не кучка полоумных, нарывающихся на расстрел. Я — командир поселения, ты — инженер и моё доверенное лицо. Мы можем официально оформить твою подземную разведку. И ты за неё получишь не шокером от охраны и не из бластера от федералов, а поощрение и лишний значок. Только не торопись и не дёргайся, ладно? Первого соберётся совет. Напиши для него пояснения, только без угроз и ругани. А я постараюсь, чтобы твоё предложение приняли.

Он заглянул растерянному сармату в глаза и покровительственно потрепал его по плечу.

— Привыкай, Джед. Не нарушай закон без крайней необходимости, хорошо? Или, по крайней мере, сначала убедись, что это единственный выход!

Гедимин тяжело вздохнул.

— Если так… Там даже я не нужен. Назначь своих геологов. Дело несложное. Одному филку на полчаса. Главное — сбор образцов. Отслеживание процесса… Ну, я напишу для вашего совета.

Кенен усмехнулся.

— Ну вот,