Он посмотрел на посветлевший экран передатчика и довольно хмыкнул.

— Уже началось. И Хейз сразу себя показал. Не зря я на него ставлю — он редко подводит…

Айзек с тяжёлым вздохом перевёл взгляд на потолок. Гедимин мигнул.

— Хейз? Как его имя?

— Слышал о нём? — Иджес заметно удивился. — Ты же обычно не интересу… А, Валентин. Валентин Хейз. Неплохой пилот. До Лиска, конечно, не дотягивает, но неплохой… Эй, ты чего?

— На кой астероид ты помянул Лиска⁈ — зашипел на него Айзек, пристально глядя Гедимину в глаза. Ремонтник встряхнулся, запоздало упрекнул себя, что не удержал лицо, — необязательно было вываливать все эмоции на общее обозрение.

— Да, Хейз — неплохой пилот, — сдержанно сказал он. — Ты следи за гонкой, а мы пока дело обговорим.

Иджес, сердито фыркнув, выключил передатчик и убрал в карман. Айзек шевельнулся на кровати, изобразив попытку придвинуться, и заинтересованно хмыкнул.

— Ты про планы Маккензи? До сих пор с трудом верится, что ты взял это в работу.

Гедимин коротко изложил суть — в основном для Иджеса, которому никто ничего не объяснил, когда вытащил из «Вайтрока». Дослушав, механик презрительно фыркнул.

— Маккензи опять что-то померещилось? Нашёл же, чем забить атомщику мозги… Пошли его подальше, Гедимин. Куда-нибудь на орбиту Седны. Что это за бред — подземные норы на двести лет⁈

Айзек задумчиво сощурился.

— Не так уж бессмысленно, на самом деле. Если Землю как следует изгадят, — за двести лет как раз распадётся самая дрянь. Стронций, цезий, «быстрый» ирренций… химикаты… жаль, эа-вирус так быстро не сдохнет. Мартышки постарались…

Иджес недоверчиво на него посмотрел.

— Ты так говоришь… думаешь, взаправду будет война? Такая, что даже на Сатурне не спрячешься?

— До Сатурна ещё долететь надо, — пробормотал Гедимин, вспоминая ежедневные обыски всего, что выбиралось за пределы сарматских гетто. — Макаки настороже. В прошлый раз они нас упустили… в общем, Кенен где-то говорит дело. Надо бы обдумать, как его план воплотить.

Айзек кивнул.

— Вот для этого мы и здесь. Если ты думаешь, что это «дело»…

Гедимин потянулся за стопкой бумажных листков — одним, как он чувствовал, тут не обойдётся.

— У Маккензи нюх на неприятности. Просто так он шахту долбить не стал бы. Помнишь ваш стадион под станцией?

Иджес растерянно замигал.

— Погоди! Ты говоришь, это оно и есть? Он уже начал строить эти… убежища⁈

Айзек ухмыльнулся.

— А ты думал, такие траты — из любви к гонкам дронов? Он сам-то на эти гонки хоть раз пришёл?

Гедимин щёлкнул пальцем по бронированному колену — сарматов пора было унимать, иначе до дела так и не дойдёт.

— Максимально автономная подземная база на двадцать тысяч сарматов, рассчитанная на двести лет… я бы удвоил расчётный срок. Для надёжности.

Иджес насмешливо хмыкнул, но Айзек остался серьёзным.

— Пусть так… Насколько это осуществимо? Без подвоза извне, в ограниченном пространстве… С тем же кислородом, — откуда брать?

— Если проложить с боков штреки и аккуратно их разрабатывать, плюс расщепление углекислоты и прочего… — Гедимин задумчиво потыкал когтем в листок. — Кислород — меньшая из проблем. Его и на Марсе было негусто, обходились же без подвоза…

— Вода, — Иджес беспокойно зашевелился, чуть не смахнув локтем умывальник. — На Марсе можно было выбрать, где сесть. А тут… что под Ураниумом с водой? Там одни граниты…

— Воду можно запасти. Благо станция почти не греется, много не сожрёт. Плюс фильтрация с поверхности… — Гедимин сделал ещё несколько пометок на листке. — Дальше — пища. Субстрат надо запасать. Углерода тут много не накопаешь.

— Запасы на четыреста лет… У Маккензи деньги, что ли, завелись? — Иджес выразительно хмыкнул. — Водохранилище, вагон кислородных станций, тонны субстрата… Двадцать тысяч сарматов — это сколько чанов для Би-плазмы надо ставить?

Гедимин безнадёжно покачал головой.

— Это мы ещё не добрались до промышленного ядра, — сказал Айзек, заглядывая сбоку в листок. — Кенен же хочет утащить под землю все наши заводы. Ну, пусть их законсервируют, — всё равно надо будет тратиться, один консервант чего стоит…

— Одежда, — буркнул Иджес. — Одежда всегда нужна. Пусть один комбинезон на десять лет, за четыреста — это уже сорок. Синтез скирлина… опять расход углерода. А на синтезирующем заводе что-то сломается…

— Кислородные станции тоже ломаются, — поддержал Айзек. — Даже если атомщик их все перед спуском починит. Детали изнашиваются, нужна замена. Синтез фрилов, металлургия… А кстати — клонарий предусмотрен?

Иджес мигнул.

— Верно. Мы же вымрем все за эти четыреста лет. Сколько вообще живут сарматы?

Оба посмотрели на Гедимина. Тот, давно прекратив делать пометки, задумчиво щурился на дальнюю стену и слышал обсуждение, как сквозь слой пористого скирлина.

— А кто их… нас знает, — пожал плечами Айзек. — Спросить некого. Исгельту уже за сотню, Лиску было больше ста…

Последняя фраза всё-таки отвлекла Гедимина от размышлений, и он изумлённо мигнул.

— Да?

— Точно не знаю, — Айзек снова пожал плечами. — Считал по Марсу. Кто мог застать его до терраформирования?

«Больше ста лет… и он не был слабым,» — Гедимин перебирал в памяти всё, что знал о старении «макак». «Никаких „мартышечьих“ признаков. Разве что беда с головой… но вот Исгельт — он в своём уме… А действительно, сколько мы можем прожить? Ассархаддон, наверное, знает…»

— Атомщик, ты о чём думаешь? — осторожно спросил Айзек. Гедимин быстро затолкал подальше размышления о сроке жизни сарматов, вспомнил, на чём остановился, и досадливо сощурился.

— Всё, о чём вы сказали, — это всё решаемо. Можно извернуться. Запасти, пробурить, отфильтровать. Всё упирается в другое. Энергия, — он обвёл сарматов тяжёлым взглядом и скомкал бесполезный листок. — Реактор, способный проработать четыреста лет. Его заменить точно будет нечем.