«И жить тоже,» — мысленно закончил он, но вслух говорить не стал — Иджеса, рвущегося к победе на гонках, такой аргумент не убедил бы. «Пусть хоть ради стадиона держит мозги включёнными. Умный сармат, но когда впереди гонки — куда что девается…»

20 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Вот и реакторы „Налвэна“ готовы. Ещё пара месяцев — и их поставят куда надо…»

Две массивные заготовки выехали из печей одновременно; их пока не трогали, только аккуратно прикрыли защитным полем с боков. Гедимин издалека смотрел, как раскалённый воздух поднимается над ними, и как по серебристой поверхности скользят размытые синеватые полосы. Айзек подошёл ближе — в тяжёлой «защите» пробрался под поле и теперь внимательно изучал заготовки на вид и на просвет. Ему никто не мешал — рабочие горячего цеха возились с печами, спешно переводя их в другой режим нагрева. Цех уже был заставлен контейнерами с шихтой — пока печи были заняты, заказы копились, и теперь Кенен влез в операторскую будку и подгонял филков-бригадиров, чтобы работа шла быстрее. Гедимин, до которого изредка долетали отрывочные команды, недовольно морщился — но заказы делал не он, везли их не ему, а оборудованию «Налвэна» ничего не угрожало.

— Красота, да? — Кенен, на ходу раздавая последние указания, выбрался из операторской и теперь стоял за плечом Гедимина, с прищуром глядя на корпуса реакторов. — Теперь Гварзе не в чем меня упрекнуть. Оба альнкита готовы, и с днищами порядок… Порядок, верно?

Он, обогнув Гедимина, заглянул ему в глаза снизу вверх. Сармат кивнул.

— Швы хорошие. А про детали я уже говорил. Сгодится…

Кенен, уловив в его словах намёк, недовольно сощурился.

— Джед, ну а я при чём⁈ Если бы ты влез со своим новым материалом полгода назад…

— Если бы мне дали информацию полгода назад… — сузил глаза Гедимин в ответ. — Что там, кстати, с материалом? Начались испытания?

Он перевёл взгляд на Айзека, сосредоточенно изучающего корпуса. Необходимости в этом не было — пока заготовки не остынут, дефектоскопию проводить бессмысленно… но Гедимин его понимал — самому приходилось держать руки за спиной, чтобы случайно не обнаружить себя под защитным полем во время ощупывания раскалённых обечаек и днищ. Руки чесались, и не из-за ремонтного рефлекса — он на неповреждённые заготовки не реагировал; просто хотелось ощутить жар трёхсот тонн прокалённого рилкара. «Красивые всё-таки штуки,» — думал он. «Со всеми этими проёмами и патрубками. Стеклянные игрушки…»

— Испытания? — Кенен едва заметно поморщился. — Ну да… Этим занимается Айзек, ты же знаешь. И Гварза — там, у себя. Я не вмешиваюсь. Айзек считает, что для реактора безопасно, — ну, Айзеку виднее.

— А тебе что не по нутру? — Гедимин, расслабившийся было от разглядывания будущих реакторов, снова недовольно сощурился. — Новый материал для твоих же проектов?

Кенен поспешно отодвинулся и быстро оглянулся на ближайший путь отступления — лестницу на галерею.

— Я ужасно рад всем твоим удачам, Джед, — заверил он. — Но испытания в работающем реакторе…

— Эти пластины на реактор не влияют, — буркнул Гедимин. — Они за активной зоной. На отток не влияют тоже.

— Да помню я, помню, — замахал рукой Кенен. — Ты уже объяснял. Но в будущем лучше без этого, хорошо?

Гедимин фыркнул.

— Лучше брать неизвестно что из чужого мира и притаскивать, как есть, в наш? Ты хоть критическую массу проверил у того ирренция? Кто его там вообще добывает? Бронны с волокушами?

Кенен изменился в лице и шагнул к Гедимину — тот даже оторопел.

— Броннов не трогай. Нам сильно повезло, что хоть такую технику нашли! А за ирренций не беспокойся. Реакторы работают. Эй, Айзек! Айзек! Ты там закончил? Забери Джеда. Он хочет общения, а мне работать надо.

Гедимин сердито фыркнул, но дотянуться до Кенена не успел — тот уже взлетел на пятую ступеньку лестницы и быстро поднимался дальше. «Нашли технику… О чём он вообще? В „Налвэне“ кончились глайдеры?» — сармат, забыв об улизнувшем Маккензи, озадаченно хмыкнул. «Даже если они все с датчиками и на контроле у „макак“, — когда такая ерунда мешала Кенену⁈ Возить ядерные материалы на волокушах… хорошо, Конар этого уже не увидит!»

— Чего он так заторопился? — спросил Айзек, глядя Кенену вслед. — Что ты у него спросил?

— Всё то же, — сердито ответил Гедимин. — Свойства ирренция с Равнины. Их кто-нибудь собирается проверять?

Айзек уткнулся взглядом в пол.

— Я проверял, атомщик. Без взрывов, конечно… Это обычный ирренций. Не хуже синтезированного или из наших рудников.

— Если «без взрывов» — ириенский от кагетского тоже не отличался, — буркнул Гедимин, щурясь от боли в когда-то сломанных рёбрах — обычно старые раны сармата не беспокоили, но от соответствующих воспоминаний что-то в нервной системе выдавало вспышку. — И оба — от синтезированного. Зря вы перестали проверять критическую массу. У ирренция она «гуляет». Каждый месяц бы тесты… и на упругость мембраны тоже. Небось о ней вообще забыли, как я застрял на Луне?

Айзек виновато вздохнул.

— Атомщик, тут не Луна. Придержи пока опыты, ладно? Мы скоро соберёмся — я, ты, Иджес… может, Гварза с нами. Что-нибудь придумаем.

27 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Эй, Джед! — Кенен Маккензи, увидев Гедимина за турникетом, не шарахнулся к двери, как обычно, а нетерпеливо замахал рукой, приглашая подойти. — Нам по дороге. Ты собрался в «Сатхангу»?

Сармат кивнул, озадаченно глядя на командира. «Странный он сегодня. И что-то прячет в карманах. Что-то, что ему сильно не нравится… заминировали его, что ли?»

По дороге к «личному транспорту» Кенена Гедимин внимательно приглядывался к его комбинезону и нелепой шляпе, но никаких посторонних механизмов или микросхем не обнаружил. Но что-то в карманах было, и чем дольше Маккензи носил это при себе, тем сильнее его перекашивало.

— Зайди на минуту в своё логово, — попросил он, выбравшись из глайдера.