— Не, само так вышло, — прошептал он в ответ. — Напихали торпед, а стрелять не умеют… Ну, вот видишь? Чего сюда только ни тащат… Я думаю, один бластер погоды не сделает. Верно?

Гедимин мигнул.

— Хочешь, чтобы я тебе собрал бластер? — он мысленно посчитал образцы и прикинул, что подошло бы для такой задачи, и с чем не жалко будет расставаться. Иджес поспешно замотал головой.

— Да ну! Я же понимаю — тебе не до этого. Четыре реактора, всё такое… Мне бы только чертёж и сам этот… излучающий блок. А соберу я сам. Я бы и чертёж сам сделал, но…

Снизу засвистели — уцелевшие звенья, разбившись попарно, начали первый бой, и Иджес снова навалился на перила, напряжённо всматриваясь в мелькание дронов и торпед. Гедимин перевёл взгляд на самое дно амфитеатра, туда, где угадывалась система арок, на которой всё это держалось. Ни толпа сарматов, рассевшаяся наверху, ни взрыв лабиринта, ни торпедная канонада не заставили их даже дрогнуть. Сармат одобрительно усмехнулся и потянулся за листком бумаги.

— Значит, бластер… Надо подумать. Только к макакам с ним не суйся…

…На стройплощадке было тихо и пустынно, только охрана скучала на въезде, да сармат, присматривающий за роботами-уборщиками, обходил территорию квадрат за квадратом — его дежурство не отменялось даже на праздники. У ангара-«лаборатории» он уже побывал — на гладких участках крыши не осталось пыли, следы гусеничного глайдера у ворот исчезли.

Гедимин привычным движением пальцев вскрыл защитное поле, покосился на термодатчики и снял с миниатюрного стеллажа верхнюю кювету. «Остыло и затвердело. Можно проверять.»

В кювете лежала тонкая, с ноготь, прозрачная пластинка с серебристым блеском. Рилкар, несмотря на примесь металла, просвечивал насквозь, вкрапления не проглядывались — в этот раз Гедимин добавлял в расплав не фольгу, а мельчайшую, почти что атомарную, пыль — то, что извлёк из обломков предыдущих пластинок сольвент, безо всякой переплавки. «Хорошо распределилось,» — думал сармат, разглядывая образец на просвет. «Ладно, начнём…»

Он снял с запястья дозиметр и достал вторую пластинку рилкара, на вид неотличимую от первой — контрольный образец из радиозащитного состава, разработанного Айзеком. Пузырь непроницаемого поля отделил сармата и его примитивную установку от стен ангара. Он не торопился — тщательно проверял излучатель, скручивал защитные воронки, замерял интенсивность прямого, не поглощённого излучения. Потом тяжело вздохнул, выключил фонарь и направил луч на контрольный образец.

Пучок омикрон-квантов — слабая зелёная вспышка в темноте — коснулся прозрачной пластины, и дозиметр за ней тревожно пискнул. Гедимин отключил излучатель и взял прибор в руки. Контрольные цифры он помнил и так, но всё равно каждый раз проверял их, будто подозревал, что не только ирренций, но и рилкар могут внезапно изменить одно-два свойства.

«Тут всё в норме. Теперь — опытный образец…» — сармат положил дозиметр к стене и отодвинулся, направляя луч на вторую пластину. Пару секунд он тупо смотрел на зелёную светящуюся нитку в темноте и ждал писка, но прибор молчал. Прошло ещё две секунды, прежде чем Гедимин понял, что это может означать — и, отключив излучатель, резко поднялся на ноги, едва не снеся установку, и схватил дозиметр. На экране горел красный значок «сигма»; омикрон-квантов прибор не обнаружил.

Сердце сармата замерло, пропустив пару ударов. Он, встряхнувшись, шёпотом досчитал до двадцати и снова положил дозиметр в контрольную точку. В этот раз излучатель «светил» на него дольше — все пять секунд. Прибор так и не «ожил».

«Ещё раз…» — Гедимин переложил дозиметр под контрольную пластину. Едва вспыхнул зелёный луч, он услышал писк — омикрон-кванты исправно фиксировались. Гедимин шумно выдохнул в респиратор. «Всё-таки получилось…»

Десять минут (и ещё три проверки) спустя сармат сложил детали разобранной установки в ящик, оставив только пластину из нового сплава, и сел на пол. Кусочек рилкара лежал на его ладони. Сигма-сканер просвечивал «стекляшку», выстраивая на экране сложную структуру. Длинные молекулы рилкара больше не плавали хаотично среди крупиц металла. Они стянулись «хвостами» к разрозненным атомам ипрона. Внутри молекул, в округлых выпуклостях, виднелись поглощённые частицы кеззия.

«Структура изменилась… Видимо, в этом и смысл,» — Гедимин, выключив сканер, задумчиво смотрел на пластинку рилкара. «Этого я и добивался. Наугад, но всё же получилось. Поглотитель, не уступающий флии… Может, им можно заменить флию в активной зоне?» — сармат ухмыльнулся. «Серебро — недешёвый металл. Кенен такой замене порадуется.»

Он обернул пластинку ветошью, засунул в кювету и убрал под броню, а к себе придвинул ящик. На верхнюю крышку удобно было класть листки, когда сармат делал записи — по старой привычке, вручную на бумаге. «Надо больше экспериментов. Более интенсивное излучение. Увеличить время экспозиции…» — думал он, вычерчивая объёмную формулу нового рилкара. «Образцы я могу сделать сам. Но проверять их… тут нужен реактор. Без Айзека не обойтись. Без Айзека… и, скорее всего, Гварзы.»

08 июля 18 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Над стройплощадкой ИЭС «Сатханга» протяжно гудели сирены — подошла к концу дневная смена. Гедимин, в последний раз оглянувшись на недостроенные энергоблоки и расходящихся сарматов, направился к дальним ангарам. Если бы не звуковые сигналы, он бы пропустил пересменку, — в эти дни небо оставалось белым чуть ли не до нового рассвета, а фонари не зажигали до полуночи, и никто не замечал, что без них темно. Через пару минут заглушенные механизмы снова должны были заработать; некоторые даже не глушили — так и оставляли, застопорив, чтобы не укатились, или ждали сменщиков рядом. Роботы-уборщики, выпущенные в рабочую зону, путались под ногами у уходящих строителей; об одного из них запнулся, чуть не упав, филк-бригадир — и Гедимин, отходя к ангарам, долго слышал за спиной громкий сердитый голос. Оператор уборщиков стоял поодаль, выставив перед собой руку с пультом-браслетом, и равнодушно глядел на голографический экран. Филк должен был его видеть, но близко почему-то не подходил и претензий не предъявлял. Гедимин, проходя мимо, приветственно кивнул уборщику, тот наклонил голову в ответ.

«Может, тут и на ночь остаться?» — сармат, обогнув первую линию вспомогательных строений, оглянулся на далёкие мачты «Налвэна». Отсюда, с северной окраины, они почти не просматривались — только красные огни не гасли на горизонте.