«Если бы не печи — остался бы. Надо следить за прокалкой…» Он досадливо сощурился и ускорил шаг. «Час-два — и поеду в „Налвэн“. Интересно, где Маккензи? И когда моё письмо дойдёт до Айзека? Может, они оба уже неделю как на Равнине, а я тут жду не пойми чего…»

От стены ангара отделился силуэт в красноватом комбинезоне и приветливо помахал рукой.

— Никак не мог вырваться, — виновато сказал Айзек, вслед за Гедимином заходя в пустой тёмный ангар. Ремонтник пристроил включённый фонарь на штатив, закрыл ворота и развернулся к сармату.

— Читал?

Тот поспешно закивал.

— Ещё бы! Как только получил твой листок… Я отправил его Гварзе, — ты не против?

Гедимин качнул головой, скрывая довольную ухмылку. «То, что пришло от Айзека, он в утилизатор не выкинет. Вот если бы от меня…»

— Показывай, — выдохнул Айзек, берясь за генератор защитного поля. — Весь эксперимент. Хочу сам посмотреть… Это и есть твой образец?

— Сканер включай, — буркнул Гедимин, отодвигая его руку. Тонкая «стеклянная» пластинка была прочнее листовой жести, но сармат всё равно не хотел отдавать её — так и держал, зажав между пальцами, пока Айзек просвечивал её лучами анализатора.

— Надо же… — еле слышно бормотал он, разглядывая экран. — Дополнительная полимеризация… А оно осталось аморфным, ты заметил? Никакой кристаллизации.

Гедимин кивнул.

— Температура плавления на двести градусов выше, — добавил он. — Будешь излучателем проверять?

— Давай, — сармат выключил анализатор и отошёл к стене, с любопытством оглядываясь по сторонам. — Вот тебя куда загнали… Ничего из оборудования не нужно? Маккензи клялся, что снабдил тебя всем, чем мог.

Гедимин махнул рукой.

— Пока обойдусь. Иди сюда, не то из-за экрана ничего не разглядишь…

…Айзек долго сверял записи дозиметра, хмыкал, подсовывал свой прибор для контроля, потом отобрал у Гедимина образец «стекла» и принялся обматывать ветошью.

— Это для Гварзы, — пояснил он. — Завтра же выберусь к нему и потыкаю в эту штуку носом.

Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Айзек косо посмотрел на него и тяжело вздохнул.

— Вы с Хольгером всё-таки были учёными. Не то что мы с Гварзой. Этот твой сплав — почти как чистый кеззий. Мы с Гварзой всё перепроверим, но если не всплывёт что-то из ряда вон — корпус для следующего реактора будут делать из твоего сплава… Послушай, может, его как-то назвать?

Гедимин пожал плечами.

— Как хочешь. Я не думаю, что о нём раньше не знали. У Куэннов небось много таких сплавов. Не вспомнил — видел ты там такие стекляшки?

Он щёлкнул пальцем по кювете с запасным образцом. Та пластинка, которую забрал Айзек, была не единственной — Гедимин оставил себе ещё пять: корпус для излучателя надо было из чего-то делать, постоянно обматывать его защитным полем уже надоело.

Айзек поморщился.

— Куэннские материалы… — он покачал головой. — Атомщик, мы даже не пытались ничего позаимствовать. У нас накопитель-то еле получился.

— А то, из чего у них корпуса реакторов… — начал было Гедимин, но Айзек сердито фыркнул, и он замолчал.

— Это не металл, в любом случае. И не стеклянистый полимер, — сказал Айзек, угрюмо щурясь. — Какая-то белая матовая дрянь. Больше всего похожа на костную ткань. Плазмой режется по миллиметру, алмаз её даже не царапает. Думаешь, я не просил образец⁈

Гедимин положил руку расстроенному сармату на плечо. «Я у мианийцев даже и накопителя не позаимствовал. Зря только рылся в их кораблях. А про Рокку с её термоядом и говорить нечего…»

— Вам как-то странно давали инструкции, — проворчал он. — Кусками… и не с начала. Хочешь ещё один опыт?

Айзек заинтересованно хмыкнул.

— Не взрывоопасный? А то у меня скафандр так себе…

— Ты бы ещё голым пришёл, — фыркнул Гедимин, выставляя между ним и будущей экспериментальной установкой защитный барьер. — Есть же нормальные скафандры…

Он достал ячеистый контейнер, выложенный изнутри пористым скирлином. Из маленьких фрагментов накопителя один уже был помечен — «для Иджеса». Гедимин взял другой — самый энергоёмкий, образец плотного «стекла», окружающего активную зону альнкита.

— Готовиться долго. А сам опыт быстрый, — он достал второй, менее ёмкий, фрагмент и спрятал его под броню. — Сначала надо облучить…

Прошло почти две минуты, прежде чем Гедимин заэкранировал излучатель и отложил в сторону. Фрагмент накопителя остался лежать в кювете. Сармат тронул его когтем.

— Он заряжен не до конца, — пояснил он. Айзек, до того молча следивший за процессом, кивнул.

— Да, я проверял. На четверть ёмкости, — он поднёс к синей «стекляшке» дозиметр и повернул экран к Гедимину. — Через пару суток всё равно начнёт фонить. «Высвечиваться», как у нас тут говорят. Ты его держи отдельно…

Гедимин отмахнулся.

— Смотри дальше.

Он положил второй накопитель в кювету рядом с первым и подобрал излучатель, привычными движениями закручивая защитное поле в воронку, отражающую омикрон-кванты и пропускающую только чистую «сигму». Айзек смотрел внимательно, еле слышно хмыкал — что-то просилось на язык — но от замечаний воздерживался.

— Attahanke, — еле слышно прошептал Гедимин, направляя на заряженный кристалл пульсирующее излучение. «Пустой» фрагмент рядом с ним начал наливаться густой синевой.

Гедимин не гасил луч, пока порция омикрон-энергии не разделилась ровно надвое. Айзек сидел неподвижно, только мигал, пока излучатель не отключился. Гедимин уже думал пихнуть его в бок, но сармат сам вскинулся, встряхнул головой и выпустил «щупы» анализатора.

— Давай сюда…

Гедимин терпеливо ждал, пока Айзек изучит оба кристалла со всех сторон. С каждой секундой радужка сармата светилась ярче. Гедимин подозревал, что и его глаза горят азартным огнём — в груди было тепло и приятно впервые за долгое-долгое время.

— Мать моя пробирка, — пробормотал Айзек, зажимая оба кристалла в руке. Гедимин, спохватившись, потянул его к себе — накопители следовало отнять, пока они в самом