Шрифт:
Закладка:
– Дед вообще никого из нас на пушечный выстрел не подпускает, – со скучающим видом добавил Флинн. Затем удрученно вздохнул и, как бы предупреждая новый поток вопросов, сказал: – Ладно, чувствую, от вас отбоя не будет. Так что давайте закончим поскорее – я завален работой.
– Позвольте напомнить, мистер Тэлбот, что вас сюда никто силком не тянул. Вы сами предложили встретиться.
Мой собеседник сделал большой глоток кофе, не сводя с меня глаз. Это порядком нервировало. Чтобы хоть немного скрыть неловкость, я схватилась за чай. Он совсем остыл. Я скорчила гримасу и опустила чашку на стол.
– Дед живет в Кернтиллохе, – неожиданно выдал Флинн.
– Где? – опешила я с нескрываемым удивлением. – Ведь Кернтиллох…
– Всего в нескольких милях отсюда, – договорил Флинн. – Знаю.
С ума сойти! Человек, по которому Лили страдала столько лет, жил, можно сказать, по соседству! Пятьдесят лет назад отправился в Африку, а сейчас находился всего в нескольких минутах езды.
Он что, ни разу не попытался с ней встретиться, вернувшись в Шотландию?
Миссис Крукшенк такая новость вряд ли обрадует.
– В Мерри-Вуд вся мебель стоит нетронутая, а жильцов нет, – выпалила я. – Дом просто заброшен!
Поток бурливших во мне вопросов разом прорвал плотину и выплеснулся наружу одной большой приливной волной.
На этот раз опешил Флинн:
– Не может быть! Дедушка и бабушка продали дом после возвращения из Африки.
Я затрясла головой:
– Ничего подобного. Они все еще законные владельцы Мерри-Вуда.
Парень непонимающе моргнул:
– Да вы шутите!
– Не шучу.
– Уму непостижимо, – нервно усмехнулся он. – Какого черта они всем наврали, что продали дом?
– Понятия не имею.
Флинн с досадой фыркнул.
– Я и сам ничего не понимаю. – Очередной угрюмый взгляд. – В любом случае мой дед не заслуживает ничьей преданности. А эта ваша Лили – полная дура, раз на него запала. – Парень скрестил на груди руки. – Нечего делать из него романтического героя. Насколько я могу судить, он в свое время устроил бабушке ту еще сладкую жизнь.
Эти странные откровения, порочащие репутацию его деда, лишь сильнее разожгли мое любопытство.
– А дедушка с бабушкой до сих пор женаты?
Флинн покачал темноволосой головой:
– Нет. Развелись давно, в семидесятых.
– И где же ваша бабушка теперь?
Бровь собеседника взлетела вверх.
– Завидная настойчивость, мисс Бакстер. Ни за что не догадаться, что вы журналистка.
– Издеваетесь?
– Наоборот: делаю вам комплимент.
Его гипнотический взгляд притягивал и одновременно смущал.
– Спасибо, но, если это маневр, чтобы уйти от ответа, у вас ничего не получится.
Флинн Тэлбот почти улыбнулся и пожал плечами.
– После развода бабушка стала кем-то вроде искательницы приключений. Насколько я знаю, она открыла тапас-бар в Испании.
Мы замолчали, уткнувшись каждый в свою чашку. В кафе вошли дети и возбужденно заспорили о выборе мороженого. По-зимнему прохладная погода была им, видимо, нипочем. Дождливый выходной за окном только-только уступил место промокшим лучам послеполуденного солнца.
Флинн постучал по чашке:
– Не хочу показаться бессердечным, но никакого сочувствия к этой вашей Лили я не испытываю. Ведь в то время дед был еще женат.
– Меня, конечно, очень интересует ваша точка зрения, но больше беспокоит Лили, которая, по-видимому, смертельно больна, – напомнила я.
Флинн скривился:
– Несчастная обманутая женщина.
Надо же! Выгораживать своего дедушку он явно не собирался.
– Если вы ей не сочувствуете, то зачем позвонили и вызвали меня на разговор?
Парень вытянул под столом длинные ноги.
– Я же сказал: от вас проходу не было, вот я и решил встретиться и покончить с этим. – Он наградил меня многозначительным взглядом. – Не мог же я отказать прекрасной незнакомке, умоляющей о помощи.
Я сложила руки и улыбнулась.
– Да мне сегодня просто везет. Никак опять комплимент?
Флинн поднял одну бровь:
– Причем совершенно искренний.
Обаяния парню было явно не занимать. К своему удовольствию, я заметила, что Снежный король немного оттаял. Пришлось напомнить себе, для чего мы встретились в кафе-мороженом в этот хмурый ноябрьский день, и переключить внимание на письмо.
Что-то подсказывало мне, что Флинн Тэлбот не такой равнодушный, каким притворяется. Несмотря на его недвусмысленные намеки на мою назойливость, я все же полагала, что у нашего разговора была и другая причина.
– А вашей миссис Крукшенк самое время забыть прошлое и освободиться от чар Мерри-Вуда.
«Как будто это легко сделать», – с грустью подумала я.
Флинн меня внимательно изучал:
– А вы уверены, что дом не продан? Ошибки быть не может? Родители говорили, что его продали.
– Никакой ошибки. Я уточняла в городском совете: владельцами по-прежнему значатся мистер и миссис Тэлбот.
Флинн обдумал услышанное и провел рукой по вьющимся волосам.
– Поверить не могу, что дом просто брошен. – В его светлых глазах замелькало множество вопросов. – Боюсь, придется связаться со стариком и выяснить, в чем дело.
Он поднялся со стула, настоял на том, чтобы заплатить, и исчез под крики вьющихся над морем чаек.
Глава 23
– Старик даже к телефону не подходит, – сообщил Флинн по телефону. – Велел своей экономке отвечать, что ему нездоровится и некогда: спешит, видите ли, закончить свой последний проект.
– Какой еще проект?
– Он у нас художник, только, по-моему, чересчур зазнался из-за всей этой шумихи с Чендлером… – Флинн осекся. – Черт!..
Я распрямила плечи и часто заморгала. Не может быть, я, наверное, ослышалась.
– Как вы сказали? «Чендлер»?
Флинн лишь раздраженно сопел.
– Так, давайте по порядку, – едва справляясь с участившимся сердцебиением, продолжала я. – Вы хотите сказать, что уличный художник Чендлер – ваш дедушка?
Было слышно, как парень мучается, пытаясь решить, что ему делать и как выкрутиться. Наконец он издал приглушенный стон.
– Дернул же черт за язык… Да, мой дед. Только никому ни слова.
– Ничего себе! – выдохнула я, не успевая за мыслями. Неужели правда? В голове просто не укладывалось! – Да, конечно, – спохватилась я, – я никому не разболтаю, можете на меня положиться.
– С каких это пор?
– То есть?
– Вы репортер, – ответил Флинн. – Людям вашей профессии доверять нельзя.
В груди поднялась волна возмущения.
– А вам, похоже, нравится делать голословные заявления?
– Нет, это прерогатива журналистов.
Я в ярости стиснула зубы. Да кем он себя возомнил?
– Мистер Тэлбот, вы ничего обо мне и моей профессиональной карьере не знаете. Иначе вам стало бы ясно, что я честный и добросовестный репортер. – Флинн попытался было возразить, но я перебила: – Между прочим, не я, а вы врали журналисту!
– Ладно, –
