Шрифт:
Закладка:
— Роб, ты меня слышишь? Теск очнулся?
— Да! — крикнул старик, бросив бластер одному из людей и подойдя к придверному коммутатору. — И уже пытался удрать.
— Урод… — пробормотал новый владелец бластера. Он долго примерялся, как пнуть Гедимина под рёбра, но что-то не сходилось с длиной ноги, и он ограничился ударом рукояткой. Бластер тут же отобрали, «макаке», нарушившей тишину, выдали затрещину. Гедимин ухмыльнулся и снова напряг руки. «Застряла,» — тут же понял он по резкой боли чуть выше локтей. Шипы впились слишком глубоко. «Так, не спешить…»
— Веди его в рубку! — донеслось из-под потолка. — Джон хочет говорить с ним.
Человек, потирающий ушибленный затылок, разочарованно вздохнул.
— Эй, Тис! — заорал носитель шокера, задрав голову. — Не лучше ли грохнуть его…
Из динамика донёсся скрежет. Гедимин поморщился — «макаки» успешно громили корабль, а он по-прежнему лежал, как лужа Би-плазмы. «Так, тихо,» — он слегка выдвинул в сторону левый локоть. Проволока впилась в него сильнее, зато на другой руке ослабла, и сармат подтянул её выше. Правый локоть высвободился.
— Вставай, — приказал Роб, отобрав свой бластер и наставив его на Гедимина. — Пойдёшь к капитану. Ответишь на его вопросы. Хорошо ответишь — получишь воду. Ясно?
— Развяжи ноги, — попросил Гедимин, стараясь не щуриться — он вытаскивал левый локоть из проволочной петли, и шипы, впившиеся в мышцы, медленно их резали. Через несколько сантиметров это должно было прекратиться, но терпеть было тяжело.
— Так вставай, — буркнул человек с шокером, сунув оружие сармату под нос. — И без фокусов, понял?
— Мне не встать, мартышка, — Гедимин демонстративно пошевелил растопыренными пальцами на ступнях и откинулся назад к стене, насколько мог. Наиболее глубоко засевший шип выдернулся из мышцы и повис в воздухе. Сармат перевёл дух.
— Роб, что у вас там? — снова ожили динамики под потолком. — Долго вас ждать?
Люди переглянулись.
— Ослабь ему проволоку, — приказал Роб одному из копейщиков. — Дюйма на три, не больше. Остальные — следить!
Под пристальными взглядами всех «макак» Гедимин ждал, когда проволоку на его лодыжках немного распустят. Теперь он мог шевелить ногами по отдельности — чуть-чуть, так, что хватало на маленький шажок.
— Теперь вставай, — Роб неожиданно крепко ткнул его кулаком в рёбра и подался назад. Двое подвели копья под его спину и дёрнули кверху — и сармат, на секунду потерявший равновесие, поневоле перевалился на расставленные пальцы и выпрямился. Его быстро развернули спиной к стене, лицом к проёму. Позади раздался изумлённый возглас Роба.
— Руки! Ослы, он почти удрал!
Гедимин напряг руки, пытаясь высвободить запястья, но проволочный хлыст, внезапно свистнув над его плечом, обвился вокруг шеи и дёрнул сармата назад. На него, намотав проволоку на копьё и придерживая за «хвост» — как будто шипы ничуть не впивались в его кожу — смотрел ненавидящими глазами Роб.
— Слушай, теск, — он говорил тихо, и клёкот в лёгких почти заглушал его слова. Гедимин увидел знакомые отметины на его лице — свежие лучевые ожоги с белыми точками нарывов, подживающие багровые рубцы, припухшие красные полосы вдоль век, глубокие трещины на губах. Он быстро скользнул взглядом по лицам и ладоням остальных «макак» — облучением или радиоактивной пылью были отмечены все. Гедимин невольно поёжился.
— Ты ещё жив только потому, что Джону стало любопытно, — прошептал Роб, натягивая проволоку так, что шипы коснулись шеи сармата. — Я бы кончил тебя ещё там. Любой на этом корабле с радостью выкинул бы тебя в вакуум. Сейчас ты пойдёшь к Джону и расскажешь, как управлять крейсером. Может быть, он оставит тебя в живых. Тебе понятно, ошмёток слизи?
Гедимин молча развернулся вокруг своей оси и дёрнул связанными руками. Его локоть врезался кому-то в лоб, и «макака» села на пол. Рывок вышел слишком резким — витки проволоки сцепились между собой, и Гедимин зашипел от досады, а потом и от боли — люди быстро опомнились, и треск шокера и станнерного разряда слились в один оглушительный звук. Сармат растянулся на палубе. «Не вышло,» — подвёл он итоги, сквозь пульсирующий туман перед глазами глядя на серый фрил.
Его перевернули, подсунув под тело копья. С трудом, переругиваясь, развязали руки, чтобы связать их снова, но по-другому, так, чтобы отряд мог тащить пленника за конечности. Действие станнера понемногу проходило, но Гедимин не шевелился. Его кое-как волокли ввосьмером, останавливаясь на каждом перекрёстке. На первой остановке он снова подумал о побеге, но взгляд уже достаточно прояснился, чтобы сармат увидел открытые дверные проёмы во всех отсеках — и скопления «макак» в каждом помещении.
Люди были повсюду — в каждый отсек кто-то заселился. Они разграбили трюмы и натащили матрасов, брезента и ветоши, соорудив странно выглядящие гнёзда. В каждом таком «доме» собралось по десятку «макак». Некоторые лежали, завернувшись в ветошь, хотя на корабле было не холодно. Другие переодевались, меняя несвежие обмотки на руках и ногах, или делили воду и Би-плазму — пока Роб и его люди препирались, кто-то всё-таки нашёл и вскрыл цистерны. Увидев сармата, все, кроме лежащих, прекращали свои дела и подходили к проёмам, взяв в руки арматуру. У порога они останавливались и стояли, глядя на проходящий мимо отряд; сколько Гедимин мог их видеть — столько они стояли, сжимая обломки балок. Лучевой болезнью отмечены были все, у кого-то ожоги шли по рукам и лицу сплошняком, кто-то отделался парой рубцов и надсадным кашлем. Там, где отряд останавливался, некоторые выходили, задавали вопросы, подолгу смотрели на пленника и уходили обратно. Кто-то (один глаз был прикрыт чистой повязкой) плюнул в неподвижного сармата. Остальные морщились и отводили взгляд. Гедимин попытался пересчитать встречных людей, но сбился на шестом десятке.
Его снова положили на пол. Мимо быстро прошли четверо, неся за ручки продолговатый контейнер, наполненный чем-то жидким. Гедимин почуял знакомый запах несвежей органики, вспомнил об особенностях человеческой выделительной системы и невольно поморщился. «Вонючие мартышки…
