Шрифт:
Закладка:
— Ну так — на чём остановимся? — спросил, вернувшись из коридора, Джон Винстон. Он выглядел осунувшимся и встревоженным, и самоуверенная ухмылка наконец сошла с его лица. Гедимин поднял на него тяжёлый взгляд.
— Герберт Конар? — спросил он, кивнув на дверной проём.
— Профессор Герберт Конар, — строго поправил его капитан. — Его стараниями мы взлетели с этой странной планеты.
— И он почти освоился с этим вашим реактором, — влезла в разговор самка. — Если бы не болезнь после рудников…
Гедимин медленно склонил голову.
— Пусти меня к скафандру, — попросил он.
— Что? — Джон растерянно взглянул на него.
— Дай подойти к скафандру, — повторил Гедимин. — Ну?
Люди переглянулись. Джон медленно поднял руку.
— Пусть подойдёт. Следите за ним. А ты держи руки на виду.
Гедимин опасался, что в «карманах» скафандра уже порылись, а всё непонятное выкинули или уничтожили, но нет — полосатые ампулы были на месте, все два с половиной десятка, накопившихся за месяцы службы на крейсере. Неучтённым членам экипажа на рудовозе флоний не выдавали, но сармат и так его не тратил — ниша была полна под завязку.
Высыпав все ампулы на ладонь (они поместились, но с трудом), Гедимин повернулся к Джону.
— Это флоний. Антирад. Пол-ампулы на крупного самца. Забирай.
Несколько секунд все глазели на сармата, потом Роберт, повесив бластер на пояс, подошёл и, забрав ампулы, отнёс их Джону. Тот растерянно покачал головой.
— Антирад? Что ж, я очень…
— Для Конара, — перебил его Гедимин. — Дай ему флоний. Он уже умирает.
— Стой, — Роберт удержал руку Джона и повернулся к Гедимину, глядя на него с нарастающим подозрением. — Этот теск… Надо сначала испытать.
— Испытывай, — согласился Гедимин. — Только быстро.
Ему казалось, что время растягивается, и секунды превращаются в часы, — Роберт томительно медленно разматывал повязки на обожжённой руке, кто-то из возившихся с больными подошёл сделать инъекцию…
— Если через час не сдохну, можешь дать профессору, — буркнул старик, присаживаясь на матрас у стены. — Жжётся, тескова отрава! Аж рука отнялась…
Кто-то из мелких сбегал в соседний отсек с ампулой. Оттуда прибежали пятеро, сгрудились вокруг флония, ссыпанного на стол, загомонили, перебивая друг друга, потом столпились над Робертом. Гедимин молча ждал, почёсывая предплечья, — царапины заживали, и всё от пальцев до плеч непрерывно зудело.
— С-спасибо, — выдавил из себя Джон, несколько минут послушав общий гомон. — Это было неожиданно. А что насчёт реактора и возвращения на Землю?
— У меня есть условия, — медленно проговорил Гедимин, глядя на человека с возрастающим уважением. «А он вытащил Конара. И кучу бесполезной мелюзги и полумёртвых стариков. Почти весь лагерь. А я, непробиваемый амбал, даже не проверил…» — он на секунду стиснул зубы, отогнал бесполезные мысли и продолжил:
— Ты вернёшь мне скафандр. Я проведу вас к Земле. На орбите ты дашь мне исправную спасательную капсулу. Я покину корабль, и никто не выстрелит мне в спину.
Джон внимательно смотрел на него и о чём-то думал.
— У тебя плохие шансы на выживание, теск. Капсул мне не жалко, убивать тебя никто не собирается. Но на твоём месте я бы сдался. Ты ведь трижды преступник. Думаешь, тески сохранят тебе жизнь?
Гедимин пожал плечами.
— Не знаю. А о приказе Цанева слышал. Взлом Стального Пояса… ты дочитал до этого места?
Джон кивнул.
— Кажется, это был первый и последний твой… подвиг. Знать бы, зачем ты это сделал… Впрочем — не моё дело. Это всё? Скафандр, жизнь и свобода? А что насчёт обучения?
— Когда Конару станет легче, пришли его в реакторный отсек, — ответил Гедимин. — Я согласен его учить. Он единственный, кто поймёт с первого раза.
Кто-то обиженно засопел, кто-то, напротив, облегчённо вздохнул, — кажется, у Джона были большие планы на команду новой «Немезиды».
— Хорошо сказано, теск, — капитан скупо улыбнулся и указал на скафандр. — Забирай. Роберт проводит тебя в реакторный. К слову, он был на «Немезиде». Механик, как и ты.
— Странно, что вас не убили, — сказал Гедимин, раскрывая полузакрытую нишу и влезая в скафандр. Когда пластины сомкнулись на груди, сармат невольно испустил облегчённый вздох. Без брони он казался себе предельно уязвимым и неприятно слабым.
— Я сам удивился, — отозвался Джон. — Кстати… Нью-Кетцаль, из-за которого тебя… сослали. Я там родился…
— Знаю, — сказал Гедимин, глядя мимо него. — Ты сын Джошуа? Он, наверное, погиб. Стивен взорвал АЭС…
Джон прерывисто вздохнул.
— Хорошо, что тебя не убили, теск. Я бы отвёз тебя к северянам, в обход закона Цанева, но — как хочешь. Иди.
…В реакторном отсеке было безлюдно и тихо. Роберт поставил караул у входа, но внутрь никто не пошёл. Сармат, привычно проверив состояние реактора, спустился в активную зону и долго стоял у неподвижного ротора, прислонившись к нему спиной. Привычный зелёный свет сборок немного успокаивал, но Гедимин всё так же угрюмо щурился, глядя на них, — то, во что он влез, не мог исправить ни один реактор.
«Они вытащили Конара из лагеря,» — сармат прижал ладонь к занывшим рёбрам и несколько раз глубоко вдохнул, расправляя лёгкие. Дышать было больно. «Придётся вести их к Земле. Но отдать мой корабль „макакам“⁈»
Он поднял голову, глядя на изогнутую дугу управляющего электромагнита.
«Взрывать нельзя. Конар погибнет. Отдавать…» — он вздохнул и тяжело качнул головой. «Никогда. „Макаки“ не будут управлять моими крейсерами. Пусть построят свои.»
Он посмотрел на ладони. Скафандр сильно исцарапался за время работы на рудовозе, — нейтронностойкий фрил приходилось добывать по грамму, его хватало только на самые крупные пробоины в броне. Местами сквозь него
