Шрифт:
Закладка:
— Сегодня вы смотрите бодрее, коллега, — сказал, зайдя в отсек, Герберт Конар. — Я изучал вашу карту и, признаться, просидел бы над ней до утра, если бы не Сандра. Она утверждала, что вы велели мне ночью спать.
Гедимин ответил на его смешок едва заметной улыбкой.
— Возьми на изучение, — он протянул человеку исчерченный ежедневник. — Может, пустишь в дело.
Герберт взял книжицу, открыл наугад, и его глаза округлились. Он перевёл взгляд на Гедимина и недоверчиво покачал головой.
— Вы уверены, коллега? Тут же огромная работа… Вы сможете это восстановить, если я… если с записями что-то случится?
— Мне уже не нужно, — равнодушно ответил Гедимин. — Как бы ни повернулось, меня в учёные уже не пустят. А ты вернёшься в Лос-Аламос. Я видел его на октябрьской карте — до него никто не добрался. Разберись с ирренцием и доведи реактор до ума.
— Спасибо за доверие, Гедимин, — Конар взял его руку и крепко сжал в ладонях. — Постараюсь не подвести.
«А вот я тебя подведу,» — сармату тяжело было смотреть ему в глаза. «Ты посадишь корабль, но поднять его уже не сможешь. Ты, конечно, поймёшь, в чём дело… если не разобьёшься при первом старте.»
— Винстон забирает мой корабль себе, — сказал он вслух. — Ты летишь с ним?
— Что вы, коллега, — ответил Конар с невесёлой усмешкой. — Я и до рудников не годился в бравые повстанцы. Джон высадит нас в Альбукерке, я передам ему то, чему научился от вас…
Он снова усмехнулся — как показалось Гедимину, виновато, — и повернулся к щиту управления.
— Перейдём к делу, коллега. Мне не терпится пройти между галактиками.
…Крейсер медленно сбавлял скорость. Гедимин, встав у щита управления, следил за показателями и рассеянно слушал разносящиеся по кораблю команды. Ему было не по себе от того, как быстро Джон и его люди освоили управление, — сегодня они даже обстреляли из гравитронов ближайший астероид.
— Ровно пять, коллега, — тихо сказал Конар; он сидел в кресле Гедимина, подложив на сидение сложенный матрас, и переводил взгляд от монитора к монитору, иногда беззвучно шевеля губами. Он вёл какие-то свои расчёты; в другое время Гедимин спросил бы, что его занимает, но сейчас сармат думал только о возвращении.
— Начинаем, — бесстрастно сказал он. — Atzesh saja! Jasu deka den una!
Из динамиков донеслись отрывистые команды — Джон решил, что экипаж не обойдётся без пояснений. Вслед — на счёте «shi» — загудела сирена.
— Стоп! Астероид по курсу! — крикнул кто-то.
— Qen… qu… ter… — отсчёт продолжался. Гедимин тронул рычажки — два одновременно, как он привык.
— Меняем курс! — крикнул тот, кто заметил астероид. — Размажет!
— Du… un…
— Attahanqa, — беззвучно выдохнул Гедимин, скрещивая в вакууме лучи.
— Держать курс! — отозвался Джон, и сармат одобрительно усмехнулся.
— Астероид! — к первому голосу присоединился второй, а к нему — испуганный гул из разных отсеков. — Прямо по курсу! Тридцать влево!
— Держать курс! — рявкнул капитан. — Мы должны… Что за чёрт⁈
Передатчик на запястье Гедимина мигнул; полупрозрачная карта системы Гермеса сменилась на изображение Солнечной системы. Сармат, облегчённо вздохнув, покосился на Конара. Тот сидел, зачарованно глядя на мониторы, и чему-то улыбался.
— Heta! — громко сказал Гедимин. — Вы рядом с Землёй.
Из динамиков уже доносился гомон — сперва растерянный, потом — радостный. Джон выругался прямо в общий канал — он уже видел на мониторах приближающийся земной шар.
— Невероятно, — тихо сказал Конар, повернувшись к Гедимину. — Эти макропроколы… Теперь я знаю, куда делся наш коллега Майкл. Что ж, надеюсь, ему подвернулась удачная планета.
Гедимин кивнул.
— Мы с Холь… я тоже надеюсь.
— Четыре «луны» до Земли! — объявил на весь корабль капитан. — Идём на самом малом к Альбукерке! Маскировку оставить, включить помехи!
Конар неожиданно легко спрыгнул с кресла и протянул Гедимину руку.
— Когда война закончится, я найду вас. Такие, как вы, редко рождаются. Я дойду до Линхольма и Цанева, если понадобится, но вы будете работать в Лос-Аламосе. Если бы вы согласились остаться на…
Гедимин резко качнул головой.
— Мы уже не встретимся. Мне и так сильно повезло тебя увидеть. Мой лимит удачи исчерпан.
Он расстегнул рукав, показывая ряд багровых шрамов. Опухоль за ночь уменьшилась, и буквы, сильно потемневшие, теперь читались отчётливо.
— Это мне на память, — он криво усмехнулся.
Конар протянул было руку к предплечью сармата — но тут же отдёрнул. Его лицо побелело.
— Гедим-мин, — его голос заметно дрожал. — Зачем вы себя изувечили⁈ Лучом по живой руке…
— Это заживёт, — равнодушно ответил Гедимин. — Иди к своим. Мне надо собраться.
Конар, сбивчиво попрощавшись, вышел. Сармат, проверив, насколько плотно пригнаны створки, открыл люк в активную зону. Горячие волокна прикоснулись к его вискам, и он, поморщившись, опустил пластины шлема до упора.
Перестановка твэлов заняла немного времени — две минуты спустя сармат выбрался из реактора, покосился на мониторы, кивнул и, подойдя к стене, щёлкнул пальцем по динамику.
— Эй, Джон Винстон! Ты помнишь, что обещал?
…Часть капсул вытащили из бортовых отсеков, часть — отсоединили от катапультирующего механизма; Гедимин, проходя мимо, видел, как из них выглядывают сонные и напуганные люди — преимущественно детёныши и самки. Его сопровождали четверо солдат Винстона — и он сам, уже раздобывший где-то экзоскелет. Это был «Гарм»; его успели модифицировать под человека-пилота, но двигался Джон всё равно с трудом, переставляя ноги с большой задержкой. Кроме внутренней модификации, экзоскелет покрасили в цвета «Немезиды» и нарисовали на плечах несколько символов радиационной
