постарались сделать возврат беглых крестьян как можно более трудной задачей, между тем извлекая выгоду из обработки своей земли беглецами и не платя никаких штрафов в том маловероятном случае, когда их приходилось все же возвращать. Таким образом, в 1592–1593 гг., по всей видимости, был достигнут компромисс в форме quid pro que (услуга за услугу) между царем Борисом и служилым сословием, с одной стороны, и боярами и монастырями – с другой. Магнаты смирились с закрепощением крестьян, то есть с правом возвращать тех, кто нарушил закон и сбежал, с учетом оговорки, добавленной для их личной выгоды: служилые люди имели право вернуть своих беглецов, если им удавалось разыскать их в относительно короткий срок. Пятилетний срок сыска не был таким уж жестким ограничением для магнатов, в отличие от служилых людей. У богатых землевладельцев имелись управляющие, которые вели все их хозяйство и могли пресечь любую попытку бегства крестьян. Фактически побеги из более крупных имений, в расчете на душу населения, случались намного реже, и магнаты могли нанять сыскных агентов, дабы выследить и по суду вернуть беглецов, покинувших их имения. Кроме того, они могли спрятать беглых крестьян в своих дальних имениях, а по истечении пятилетнего срока безнаказанно вернуть их – даже в то поместье, которое находилось рядом с тем, откуда они ранее бежали.

Таковой была ситуация с 1590-х по 1648 г.: все крестьяне, зарегистрированные на участке земли, должны были оставаться на ней. В течение 1590-х гг. дети и родственники крестьянина могли переезжать куда им хотелось, наниматься в работники, вступать в казачье войско или становиться холопами – то есть делать все то, что будет запрещено им пятьдесят лет спустя. Но если кто из крестьян, прикрепленных к земельному участку, сбегал, хозяин должен был успеть вернуть его в установленный срок или же терял работника навсегда. Такое положение было выгодно крупным землевладельцам и не устраивало мелкопоместных дворян. Последние требовали отмены этого ограничения и возврата к указу Ивана IV, в котором не обозначался срок давности. Правительство, контролируемое магнатами, уцепилось за установленное законом ограничение сыска в пять лет.

В начале XVII в. Россия пережила один из самых страшных и трагических периодов в своем существовании как национального государства – Смутное время. В результате неурожая, длившегося три года (1601–1603), цены на хлеб подскочили до немыслимых высот; умерло огромное количество людей, по некоторым подсчетам, возможно, даже треть всего населения; встречались также случаи каннибализма. Все это добавило проблем к бедам, проистекавшим из прекращения в 1598 г. семисотлетней династии Рюриковичей, и предзнаменовало собой целую череду претендентов на российский престол, крестьянских восстаний, гражданскую войну и, наконец, вторжение поляков и шведов. После целого десятилетия полнейшего хаоса русские нашли в себе силы объединиться и прогнать прочь захватчиков и восстановить порядок. Но Россия осталась в руинах.

Как ни странно, Смутное время не оказало особо глубокого влияния на закрепощение крестьянства, если не учитывать отдачу Смоленска полякам в 1611 г. В 1590-х гг. срок возврата беглых крестьян был установлен в пять лет. В феврале 1606 г. Лжедмитрий I, претендовавший на царский престол, в попытке выполнить обещания своим сторонникам из низших слоев общества, издал указ, повторявший установление пятилетнего срока сыска беглых крестьян. В указе имелось добавление, что крестьянин, который бежал по причине того, что хозяин отказался кормить его во время голода 1601–1603 гг., имел право не возвращаться к этому хозяину против своей воли. Эта уступка, сделанная во время восстания Болотникова, служила повторением указа, вышедшего тремя годами ранее в отношении холопов; вполне возможно, что этот указ являлся уступкой мелкопоместным южным дворянам, в направление которых бежали крестьяне. В соответствии с указом 1606 г., ставшим ответом на прошение бояр и дворян, крестьянина, бежавшего не более пяти лет (и пяти месяцев) ранее, но не по причине голода и имевшего на себе договор ссуды под кабалу, надлежало возвратить хозяину, если тот подал в сыск о его возвращении. Это была мера, одобренная землевладельцами центральных областей государства. Таким образом, вводился принцип, согласно которому прежние обязательства крестьянина имели приоритет над статусом холопа, что было одобрено правительством по двум причинам: по простому правилу приоритетности и потому, что крестьяне должны были платить налоги, а холопы – нет. Эта политика также была одобрена служилым сословием, у членов которого имелось не так много холопов, и встречена в штыки магнатами, у которых их было много.

Опасаясь вспыхнувшего в то время крестьянского восстания, весной 1606 г. Лжедмитрий I включил право крестьян на смену своих хозяев в так называемый Сводный судебник, который опирался на более ранние Судебники. Этот документ никогда не был официально обнародован по той причине, что Лжедмитрий был убит. Его убийство произошло отчасти из-за ненависти некоторых дворян, вызванной тем, что он подтвердил статью Судебника 1550 г., дававшую крестьянам право выхода. Если бы разработке этого кодекса закона на самом деле было уделено пристальное внимание, тогда его целью послужила бы отмена Заповедных лет. Пытаясь сдержать распространение крестьянского восстания Болотникова, правительство все равно не смогло бы осуществить исполнение указа о Заповедных летах.

Одним из самых любопытных и имеющих важное значение документов по развитию процесса закрепощению крестьянства, стало Соборное уложение, изданное царем Василием Шуйским в марте 1607 г.[41]

Это Уложение вводило элемент полицейского сыска представителями государевой власти (наместники, воеводы, судьи, дьяки и все приказные люди) в то, что раньше считалось в основном гражданским делом. Оно также выявило тот факт, что чрезвычайные события в Московии вынуждали государей вносить новые положения в российское законодательство. В введении к закону отмечалось, что царь Федор Иоаннович «по злому настоянию Бориса Годунова» и вопреки совету бояр запретил крестьянам выходить и что это послужило причиной больших волнений и множества судебных тяжб, каких никогда не случалось при Иване IV[42]. Однако, в соответствии с преамбулой, Борис Годунов в 1601 и 1602 гг. допустил большую ошибку, когда предоставил крестьянам ограниченное право на выход. Это ввело еще большую путаницу, так что даже государственные чиновники не знали, что с этим делать, и повлекло за собой еще больший хаос и насилие.

Вместо того чтобы окончательно решить эту проблему и предоставить крестьянам свободу выхода, Шуйский решил отменить это право, прикрепив всех крестьян к их нынешнему месту жительства. Он не заявлял, что прикрепление было временным, как это предполагалось на протяжении первой половины XVII в. Этот шаг был сделан в то время, когда шло подавление восстания Болотникова. Правительство Шуйского явно не заботилось о положении крестьянина; вероятно, оно действовало из побуждений мести и по указке среднего служилого сословия, которое хотело