весны 1592 г. (Корецкий В.И. Из истории Крестьянской войны в России начала XVII века // Вопросы истории. 1959). Существовавшие запреты, как и в предыдущие годы, касались только крестьян, которые платили налоги и были зарегистрированы в земельном кадастре. Внимательное изучение работ Корецкого приводит нас к выводу, что в 1592 г. или 1593 г., вероятно, существовал временный указ (самый ключевой в истории России), который прикреплял к земле всех крестьян с их семьями, независимо от того, были ли они зарегистрированы в земельном кадастре. Этот указ аннулировал право выхода в Юрьев день. Крестьяне и бобыли больше не обладали правом свободного выхода (Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. ⁄ Ред. В.И. Шунков; Институт истории СССР АН СССР. М.: Наука, 1970).

Это право умышленно было аннулировано, скорее всего, Борисом Годуновым (от имени царя Федора Иоанновича) в качестве услуги среднему служилому сословию. Борис пытался найти поддержку среди этих людей в решающий момент своей борьбы с остальными боярами за престол. Вскоре после смерти Ивана Грозного в 1584 г. значительная часть служилого сословия осудила членов фракции бояр, поддерживающих Бориса, который вслед за этим отправил некоторых из них в ссылку. В Москве вспыхнули волнения против фаворита царя Ивана Богдана Бельского, палача опричнины, и у власти стал дядя наследника Никита Романович Юрьев. Годунов захватил власть, сместив его с данного места. Борис, исходя из собственного опыта, хорошо понимал, что может произойти в результате беспорядков и игнорирования политически важного окружения.

Назревал очередной кризис. В конце 1580-х гг. англичанин Джером Горсей писал, что «великое опущение порядка назревает среди знати». Во второй половине 1591 г. Годунов внес изменения в царских грамотах, с явным прицелом на захват престола. Он добавил имя своей сестры к имени ее мужа, царя Федора Иоанновича, таким образом приблизившись к царской семье и продвинувшись к созданию новой династии. Несомненно, ряд мер, которые Годунов предпринял в течение этих лет, были направлены на сникание расположения среднего служилого сословия. К тому же русское правительство ослабило веру в себя после поражения в Ливонской войне. Летописи полагали, что конец света близок. Все общество осознавало упадок власти со времен могущества Ивана IV.

Период уступок служилому сословию, несомненно, был связан с необычайно высоким уровнем цен в 1589, 1590 и особенно в 1591 гг. Инфляция предшествующих 1570-х хорошо известна. Крайне резкий скачок инфляции в 1591 г. вполне можно связать с опустошительным нашествием в том же году хана Казы-Гирея, которого повернули обратно от стен московского Новодевичьего монастыря; недовольство, вызванное убийством 15 мая царевича Дмитрия, также внесло свою лепту в этот процесс. Некоторые простолюдины связали между собой эти события, обвинив Годунова в том, что он назвал татарина, дабы отвлечь людей от убийства царевича. Годунов, в свою очередь, пытался пресечь слухи, прибегая к пыткам, огню и мечу, в результате чего многие крестьянские земли остались без арендаторов. Эти меры вызывали как крестьянские бунты, так и недовольство среднего служилого сословия.

Многие проблемы правительства на данном этапе были изложены в поручении официальному лицу, Ратману Михайловичу Дурову, которому надлежало встретить литовского посланника в Москве. Документ, выданный 25 апреля, представлял собой откровенный образец двуличия и преднамеренного обмана. В нем кратко излагались вопросы, которые литовцы могли задать Дурову, а также ответы, которые он должен был им предоставить. Правительство опасалось, что крымские татары и поляки могут вступить в союз со шведами против России, и изо всех сил старалось убедить литовского посланника в том, что у России сугубо хорошие отношения со Священной Римской империей и турками. Правительство не доверяло Ям-Запольскому перемирию, заключенному в 1582 г., которое положило конец польской фазе Ливонской войны; оно опасалось, что в любой момент могла разразиться война с Речью Посполитой. Польские атаки на границе стали такими интенсивными, что в октябре 1592 г. власти отправили особого представителя в Варшаву с протестом против нарушения перемирия.

Документ этот выявлял не только озабоченность внешним положением страны, но также и внутренними делами. Официальная версия пожаров, вспыхнувших в Москве вскоре после смерти царевича Дмитрия, состояла в том, что поджигатели выступали против Нагих (семьи матери царевича) и что заявление о том, что в смерти царевича повинен Годунов, было заведомой ложью. Набег крымских татар был успешно отражен, и неудача татар обернулась победой Годунова. Борису приписывали налаживание финансового положения, возведение пограничных укреплений и реформирование коррумпированного правительства. Весь этот документ отражает портрет ненадежного правительства, которое стремилось найти поддержку.

Помимо признания всех этих проблем, имелись и другие неприятности. В 1590 г. произошло восстание черемисов на Волге, а также ожесточенное сопротивление мордовцев[40]. Часть войска участвовала в военном столкновении со Швецией в попытке отменить Плюсское перемирие 1583 г., которое лишило Россию большинства ее балтийских выходов (кроме устья реки Невы). И наконец, это было время, когда правительство намеревалось аннексировать Сибирь и, соответственно, хотело укрепить преданность войска.

Имеющиеся свидетельства говорят нам о том, что среднее служилое сословие имело все основания для недовольства. Его члены пострадали в катастрофе 1570-х и 1580-х гг. и меньше всего выиграли от восстановления страны в 1590-х. Степень разрушений и пустующих пахотных площадей была особенно велика в деревнях, принадлежащих служилым людям, чьи оклады давали им сто четей земли на одном поле, или всего около 375 соток. Если взять в качестве типичного примера Вяземский уезд, расположенный между Москвой и Смоленском, то мы обнаружим, что в нем таких мелкопоместных землевладельцев насчитывалось 31 человек. У одиннадцати из них не имелось крестьян или обрабатываемой земли. У четырнадцати не было ни крестьян, ни холопов, и у них обрабатывалось всего лишь от 1 до 10 % земли. Еще у троих не имелось крестьян, но обрабатывалось от 11 до 20 % земли. И только у трех под обработкой находилось от 21 до 40 % земли, но у двоих из них не было ни крестьян, ни холопов. Но, с другой стороны, многие боярские имения пребывали в значительно лучшем состоянии. В трех из шести таких имений в Вяземском уезде обрабатывалось от 90 до 97,5 % земли; у оставшихся трех под обработкой находилось от 40 до 72 % земли. В шести больших усадьбах насчитывалось 554 двора, принадлежавшие крестьянам или бобылям, и из них пустовало только 30 (или 5 %) из всех крестьянских хозяйств. В этом же районе обрабатывалось около 55 % монастырской земли. Или если взять, к примеру, данные по Московской области за 1585–1586 гг., то мы увидим, что 6 % обрабатываемой земли принадлежало служилым людям, 17 % – мирским магнатам и 37 % – монастырям. Эти цифры кажутся еще более поразительными, если сравнить их