– А зачем мне подсовывать вам ненастоящего? – серьезно спросил Лев, но Алене почудилась в его голосе издевка.

Они уже вышли на улицу, где прямо у входа в ресторан стоял все тот же «бентли», который и доставил их к эксперту, жившему, как показалось Алене, где-то на соседней улице.

Дом, чем-то похожий на дом Изабеллы, был построен явно до революции. Жильцы заботливо относились к подъезду и явно считали его совместной собственностью. Стены были выкрашены в уютный бархатно-зеленый цвет и украшены изображениями старого города. Словно в ответ на незаданный вопрос Лев пояснил Алене:

– Когда-то этот дом отдали музейным работникам. Потом был сложный период, многие из них продали свои квартиры состоятельным людям, но вскоре все незаметно вернулось на круги своя.

– Состоятельные люди вернули квартиры музейным работникам? – хмыкнула Алена.

– Вовсе нет. Просто в них неожиданно проснулась любовь к искусству собственной страны, и парочка богатеев взяла шефство над музеем и поспособствовала оформлению дома. Один из жильцов, я не буду называть его имени, но вы наверняка его слышали, когда-то жил здесь ребенком. Заработав очень много денег, он выкупил три квартиры, две из которых отвел под собственную коллекцию и пускает посмотреть по предварительной договоренности. После смерти хочет сделать этот дом музеем. Мы пришли.

Лев остановился перед красивой деревянной дверью и два раза нажал на звонок, затем выдержал паузу и снова нажал два раза.

– Роман Витальевич внимательно относится к мерам безопасности, – улыбнулся он Алене.

Роман Витальевич, оказавшийся маленьким, вертлявым стариком, закутанным в огромный узбекский халат, встретил Льва как родного и немедленно испарился где-то в глубине обширной квартиры. Алена бросила взгляд на Льва, тот махнул рукой в сторону коридора:

– Идите смело, кабинет Романа Витальевича в торце.

Квартира эксперта ничуть не уступала квартире Изабеллы по содержанию. Все стены были увешаны картинами. Начало прошлого века, народные мотивы, очень много пейзажей – степи, поля.

– Он что, утащил все эти картины из музея? – понизив голос, поинтересовалась Алена.

– Почему же? – искренне удивился Лев. – Роман Витальевич часто выступает частным экспертом, и у него безупречная репутация. Ему доверяют. Иногда люди, как правило, это пожилые или не совсем здоровые родственники некогда известных и могущественных людей, обращаются к нему с просьбой посодействовать в продаже той или иной картины. Иногда Роман Витальевич выкупает эти картины сам, иногда предлагает другим ценителям.

Они вошли в кабинет Романа Витальевича, который выглядел настоящей декорацией к фильму о гениальном ученом. Книги здесь были повсюду. Шкафы достигали потолка, но даже на них щуплый Роман Витальевич умудрился водрузить тома, грозящие в любой момент рухнуть и погрести ученого под собой. В кабинете имелась массивная приставная лестница на колесиках, по которой можно было добраться до книжных вершин, но Роману Витальевичу в данный момент она была не нужна.

Сбросив прямо на пол многочисленные бумаги, лежавшие кипами на массивном дубовом рабочем столе, он включил мощную настольную лампу и извлек из ящика внушительную лупу.

– Так, что тут у нас. Васнецов. Ага, «Аленушка»! Недурно, недурно, – принялся бормотать он себе под нос, позабыв об окружающих…

Алена переминалась с ноги на ногу и даже бросила недоуменный взгляд на Льва, но тот приложил палец к губам, призывая ее к молчанию. Спустя пятнадцать минут бормотаний Роман Витальевич поднял голову и, прищурившись, изрек:

– Прекрасно.

– Что скажете, Роман Витальевич?

– Скажу, что это прекрасный, восхитительный экземпляр. Я бы даже сказал образцовый.

Алена не смогла сдержать улыбку и радостный вздох – кажется, у нее получилось. Она отдаст картину и забудет обо всех своих проблемах. Лев же, в отличие от Алены, энтузиазма особо не высказывал. Он не сводил глаз с Романа Витальевича.

– Я бы даже осмелился спросить, сколько вы за него хотите. Вы ведь знаете, что на рынке гуляют копии Васнецова, и мне кажется, что этот экземпляр мог бы послужить, так сказать, референсом. В нем есть, знаете ли, некие характерные, отличительные черты художника.

Алена с недоумением уставилась на эксперта:

– О чем вы сейчас говорите?

– О том, что эта восхитительная подделка Васнецова может сослужить прекрасную службу экспертам.

– В каком смысле «подделка»? – Алене показалось, что стены комнаты качнулись и шкафы с книгами сейчас рухнут и накроют ее с головой.

– В прямом. Это подделка, милая барышня, но весьма удачная.

– Вы врете, – после того, как верчение стен остановилось, заявила Алена.

– Позвольте, что значит «врете»? – возмутился Роман Витальевич. – Ну, знаете ли, впервые я такое слышу в свой адрес…

Но Алена уже не обращала на него ни малейшего внимания. Повернувшись ко Льву, она уставилась на него во все глаза.

– Вы специально это организовали, да? Привезли меня к фальшивому эксперту, чтобы он заверил меня, что картина – подделка…

– И зачем мне это? – удивился Лев. – Во-первых, вы можете сами ознакомиться с биографией Романа Витальевича в интернете. Он личность широко известная в своих кругах, его часто приглашают экспертом в разные передачи. Убедиться, что он тот, за кого себя выдает, труда не составит…

– Но позвольте, что значит «тот, за кого себя выдает»? – попытался вклиниться в разговор Роман Витальевич, но Лев его проигнорировал и продолжил:

– Если бы мы действительно вступили с ним в преступный сговор, то сейчас бы вы услышали как раз, что картина настоящая…

– Это если бы она была настоящей, я поддельных оценок не даю, – с достоинством заявил Роман Витальевич.

– Но стоит она, к примеру, сто тысяч, и больше за нее никто не даст. Таким образом, я бы стал обладателем уникальной вещи, а вы остались бы мне должны еще большую сумму. А так я готов вам вернуть вашу картину прямо сейчас, подделки меня никогда не интересовали.

Алена прикусила губу. В словах Льва была определенная логика, и девушка понимала, что он прав. Присев на край кресла, заполненного книгами и бумагами, она судорожно вцепилась в его ручки. На глаза навернулись слезы. Все было зря.

– Но я не понимаю, – прошептала она. – Картина хранилась дома, сигнализация…

– Вы что, ее украли? – ужаснулся Роман Витальевич, но Лев поспешил его заверить:

– Нет, что вы. Эта картина принадлежала бабушке этой милой барышни.

– Увы, вашу бабушку обманули.

– Это графиня… – пояснил Лев.

– Невероятно! – всплеснул руками Роман Витальевич. – Это все очень, очень странно…

– Вы что, знаете Изабеллу? – Алена подняла заплаканные глаза на эксперта, который в ее искаженном от слез взгляде стал еще меньше.

– Помилуйте, кто же не знает графиню? – мечтательно улыбнулся Роман Витальевич, переносясь в воспоминаниях на сорок лет назад. – Раньше и представить было невозможно, чтобы кто-то ее обманул. Глаз у нее был алмаз и рука длинная. Но все мы не молодеем…

– Возможно, оригинал хранится в другом месте? – предположил Лев.

– Нет, – покачала головой Алена.

– Я бы оценил эту картину в четыре-пять тысяч долларов, – снова подал голос Роман Витальевич. – Но если вдруг графиня не согласится, она всегдаможет мне