что я была права. Она пыталась доказать мне, что уж она точно не такая, как я, и ее жизнь сложится намного лучше. Она исчезла. В ту пору еще не было интернета, и ее следы затерялись. Она перестала общаться не только со мной, она разорвала все связи, даже со своими друзьями. Вначале укатила в одну из республик, а потом, как оказалось, вернулась, но не ко мне. Я даже не знала, кто у меня родился – внук или внучка. Что я должна была, по-твоему, делать? Податьв розыск?

– Почему бы и нет? – Алена не собиралась сдаваться.

– Она была совершеннолетняя и вольна делать все, что считает нужным.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Затем, что ты можешь быть с этим несогласной, но я действительно желаю тебе счастья.

– Ты ведь даже не приехала на ее похороны.

– Я о них не знала. Меня уведомили бюрократы, когда пришло время оформлять наследство. Я ведь в некотором роде тоже имела на него право.

Алена ничего не ответила. Лишь поинтересовалась после затянувшейся паузы:

– Лук куда?

– В белую миску, – также немного помолчав, ответила Изабелла.

За ужином Алена наблюдала будто со стороны. Она сделала над собой усилие – помыла голову, переоделась, но краситься не стала. Ноги все еще болели от неудобных туфель, поэтому Алена осталась босиком. Перед ужином она пришла к неожиданной мысли. Если представлять на месте Льва Александра, то все может быть не так уж и плохо. От этой мысли она слабо улыбнулась. Кажется, она придумала способ, как обмануть будущего мужа.

Тот явился в костюме, с двумя букетами цветов и презентом. Ничего вычурного. Стильные композиции и большая коробка с пирожными из любимой кондитерской Изабеллы. И как только узнал?

За столом был любезен, остроумен, рассказывал байки, которые заставили даже Изабеллу смеяться, и умело пользовался приборами, которые бабушка щедро разложила на столе, решив создать будущему родственнику небольшие неудобства.

– Партию? – предложил Лев, закончив пить кофе. Алена вздрогнула и слишком быстро ответила:

– Нет.

Но Льва она, казалось, и не интересовала. Он не сводил глаз с Изабеллы.

– Сочту за честь сыграть с легендой.

– Откуда вы знаете?

– Я много чего знаю.

– Не сомневаюсь. Сами играете?

– Крайне редко, я бы даже сказал – в исключительных случаях.

– Почему?

– Неинтересно. Я всегда выигрываю, – он улыбнулся, не сводя глаз с Изабеллы, и заметил, что у той пронеслось во взгляде – вызов принят.

– А вы знаете, как добиться своего, – резюмировала она.

– На том и стоим, – скромно потупился Лев. – Так что же, графиня?

– Нет.

– Нет? Позвольте узнать почему?

– Потому что я не начинаю заранее проигранные партии.

Лев расхохотался.

– Не сомневался в вас. А сейчас, если не возражаете, у меня небольшой разговор к вашей… нет, внучкой я не могу ее назвать…

– Ах вы льстец, – улыбнулась Изабелла, а Алена взглянула на Льва почти с ненавистью – это и есть его стратегия, как заставить себя полюбить? Подлизаться к Белле? Если бы он только знал…

– Мне выйти?

– Нет, что вы. Останьтесь. Алена, – Лев полез в карман пиджака и достал из него небольшой документ. – Как ты знаешь, все имущество твоего отца…

– Он мне не отец.

– Хорошо, все имущество покойного Вишневского перешло ко мне в счет уплаты долгов. В том числе и его модный дом.

Алена замерла и подняла на Льва глаза, неожиданно ставшие огромными. Тот даже запнулся на мгновение, заглянув в их глубины.

– Я знаю, что ты интересуешься модой, поэтому я хочу тебе его подарить. Он твой.

Под пристальным взглядом Изабеллы он протянул ничего не понимающей Алене документ. Девушка уставилась на бумаги невидящим взглядом.

– Что?

– «Черри Стайл», прости господи, теперь твой. Делай с ним, что хочешь. Но я надеюсь, что ты его хотя бы переименуешь…

Когда за Львом закрылись двери, Изабелла бросила полный любопытства взгляд на Алену.

– Занятный экземпляр.

Но внучка ничего не ответила. Только сейчас, перечитав дарственную раз двенадцать, она наконец-то поняла, что Лев не шутил. Она теперь действительно владелица собственного Дома мод.

* * *

Алена нырнула в работу с головой с такой страстью и горячностью, словно водолаз, который еще надеется отыскать близкого, уцелевшего после крушения. Понимает, что шансы его равны нулю, но все равно цепляется за ускользающую надежду.

Работа давала ей возможность не бывать дома и не смотреть в глаза Изабелле, становившейся день ото дня все более задумчивой. Работа также сводила время ее общения со Львом к минимуму.

Тот, казалось, не возражал. Каждое утро Алене приносили от него в офис букет цветов с пожеланием хорошего дня. Вечером Лев встречал ее с работы, вез в ресторан и спрашивал, как прошел ее день. Больше ничего.

В первые дни ее ответы были односложными, но чем глубже она погружалась в окружающую действительность, тем более многословной становилась. Алена чувствовала себя в собственном доме моделей как в клетке с дикими зверями. Ее Дом мод объединял под своей крышей нескольких молодых, амбициозных модельеров, которые творили под своими собственными брендами, и их сотрудничество было по сути формальным. Точнее, Дом мод Алены давал деньги на творения модельеров (часто оказывавшиеся никому не нужными), а модельеры создавали то, что велели им творческие порывы, не спрашивая мнения руководства.

– Я не понимаю, зачем от… Вишневскому вообще нужен был этот дом моделей? – однажды задала она вопрос Льву, который, казалось, знал и понимал все на свете.

– Обычная прачечная.

– В каком смысле?

– В прямом. Государство и некоторые частные лица, да даже сам твой покойный папенька переводили на счета Дома мод огромные суммы. Поддержка культуры, молодых талантов, то-се. Часть денег позже возвращалась в их же карманы, ну а этим бездарям перепадали какие-то копейки на их творения, которые разве что слепые могут надеть.

Алена замолчала. Это пояснение многое ставило на свои места. С оценкой того, что делали модельеры, Алена была согласна. Ужасные ткани, никакой идеи или концепции, претензия на высокую моду, которая была так же далека от гламура, как халаты ивановского ситца. Впрочем, у последних была своя целевая аудитория, и в их существовании было гораздо больше смысла, чем в том, что производил ее модный дом.

– Я… я их боюсь, – неожиданно призналась Алена Льву после особенно тяжелого дня.

В то утро она шла по офису, как канатоходец без страховки под куполом цирка. Половина сотрудников пыталась заискивать и льстить так грубо, что Алену мутило от этой лести. Вторая же половина, стоявшая чуть повыше на иерархической лестнице, здоровалась сквозь зубы и смотрела на нее как на ничтожество. Заметив, как один из модельеров – Иннокентий, творивший под брендом ИНОК, – орет на швей, что те пошили «дерьмо какое-то» – модели сидят ужасно, это никто не будет носить, Алена посчитала нужным вмешаться.

– Что случилось? – робко спросила она.

Инок бросил на нее быстрый взгляд и закатил глаза – еще этой не хватало.

– Ничего, обычная подготовка к показу. Он в