– А я что должен делать? – искренне удивился Костик.

– Езжай домой, к маме. – И, резко развернувшись, Алена поспешила по темной аллее, стараясь держаться подальше от леденцовых фонарей, чтобы ее слез не было видно.

– Лен, ну ты чего обиделась? Мне тоже нелегко, но это же один раз и для дела, – где-то за ее спиной продолжал бубнить Костик, а Алена, с трудом ступая стертыми ногами, прибавила шаг, чтобы оказаться как можно скорее вне зоны доступа отравленных слов.

– Здесь я должна была бы сказать «я же тебе говорила», но не буду, – изрекла Изабелла, протягивая внучке бокал с вином, когда та, зареванная и распаренная, вышла из ванной.

Час назад Алена ввалилась домой и разрыдалась прямо на груди у Изабеллы, бессвязно пытаясь рассказать ей все, что произошло. Из отрывочных фраз вперемешку с рыданиями Изабелла сделала вывод, что жених-идиот испортил ее вечер с Барышниковым, когда желаемое было на расстоянии вытянутой руки. А затем не придумал ничего лучшего, чем благословить эту наивную дурочку на измену. При всей циничности и жизненном опыте Изабелле отчаянно хотелось, чтобы с Аленой этого никогда не случилось. Чтобы хоть кто-нибудь в их семье прервал традицию болезненных мужских предательств.

Такую же глубокую рану нанес ей в свое время Филипп, превратив ее из всеобщей любимицы, фонтана радости и оптимизма в прожженную, циничную женщину, не верящую в любовь. Затем, много лет спустя, уже в жизни ее дочери появился мерзавец Вишневский и разбил ее сердце. Самое грустное, пожалуй, заключалось в том, что в случае Алены это был не красавец-мужчина, роковой джокер, а мелкоеничтожество.

– Все мужики – козлы, – непререкаемым тоном объявила Изабелла, влив во внучку два бокала вина и остановив поток слез.

– А как же дедушка? – всхлипывая, поинтересовалась та.

– Кроме твоего дедушки, разумеется, – не дрогнув подтвердила Изабелла. – Но он был штучным экземпляром, шедевром. Больше таких не делают. А вот Филиппа – деда твоего Александра – я действительно любила. Он первый после дедушки, кто сумел пробудить во мне чувства.

– И что случилось?

– То, что и должно было случиться. Он разбил мне сердце и ограбил. И после этого я наконец перестала быть наивной дурой.

– А от кого же вы родили маму? – Алена попыталась сосредоточиться и посчитать годы жизни Изабеллы, но та лишь махнула рукой:

– От заезжего молодца. Он был глуп, но дивно хорош собой. После Филиппа у меня развился прагматичный подход к мужчинам.

– Что же мне теперь делать? – Алена, переварив услышанное, уставилась огромными глазами на Изабеллу, и та с трудом удержалась от желания сесть поближе к внучке и крепко обнять ее. Алена была удивительно похожа на нее в молодости.

– Радоваться, – пожала она плечами.

– Радоваться? – непонимающе переспросила Алена.

– Именно. Что ты не вышла замуж за такое ничтожество. И что ты наконец поняла, что собой представляют мужчины. Между прочим, этот твой Барышников ничуть не лучше. У него невеста имеется, а он тебя домой приглашает обсудить сотрудничество, – передразнила она.

– Он ко мне не приставал, – тихо возразила Алена, непонятно зачем пытаясь выгородить Барышникова.

– Сколько времени ты провела у него в квартире? Полчаса?

– Двадцать минут, – вздохнула Алена.

Изабелла торжествующе посмотрела на нее.

– И что же мне теперь делать? У меня остается всего ничего, чтобы найти деньги, а Барышников и говорить со мной теперь не станет.

– Станет, поверь, – улыбнулась Изабелла. – Таких мужчин недоступность женщины только заводит. Он теперь рогом упрется, чтобы получить тебя.

– А я? Должна сделать то, что мне посоветовал Костик? – тихо спросила Алена.

– Делай то, что ты хочешь, – пожала плечами Изабелла. – Я за то, чтобы в молодости мы все получали как можно больше удовольствия, ведь в старости уже такой возможности не будет. Делать ты вольна то, что считаешь нужным. Главное – помнить, что ты должна не влюбляться в этого своего Александра и не планировать свадьбу и детишек, а просто использовать его, чтобы добиться желаемого.

– Как вам живется, используя других? – тихо спросила Алена после долгой паузы.

– Нормально живется, – твердо ответила Изабелла. – Не хуже, чем остальным.

Ночь Алена провела без сна, ворочаясь с боку на бок. Она зажгла свечи, стоявшие, казалось, во всех углах комнаты. Глядя на дрожащее пламя, она осознала – та, прежняя Аленушка, наивная, глупенькая, видящая в людях только хорошее, сгорала сейчас в пламенисвечей. Права была Изабелла. Мужчин нужно использовать. Что дали ей покорность, порядочность и верность? Только жениха, который готов подложить ее под другого для пользы дела.

Что нужно Александру от нее? Явно не ее богатый духовный мир. Про Льва и говорить не стоило. Все они считают, что за деньги можно все. Что же, пришло время и ей начать так считать.

На следующее утро Алена в офис опоздала. Перед работой она зашла в парикмахерскую, где отрезала косу, оставив волосы длиной чуть ниже плеч, и перекрасилась в каштановый цвет. Когда мастер закончил работу и явил Алене финальный результат, она взглянула в зеркало и обомлела.

На нее смотрела Изабелла. Молодая, красивая, отчаянная. Та, которая знает и умеет использовать мужчин, потому что, завороженные такой красотой, они пойдут за ней к обрыву, как за дудочкой крысолова. Темные волосы подчеркнули фарфоровую белизну лица, тонкие черты, а главное, глаза. Умело подкрашенные, они внезапно стали глубокими и похожими на тихие омуты. Один раз глянешь, и затянет навсегда.

В то утро Алена оделась во все черное – темные брюки, подчеркивающие фигуру, топ без рукавов. Когда она встала с кресла, то присвистнул даже парикмахер, колдовавший над ее преображением.

– Огонь, – одобрил он.

Вместо ответа Алена достала из небольшой сумочки красную помаду и накрасила губы. Затем удовлетворенно кивнула:

– Вот теперь огонь.

В офис она бессовестно опоздала и попала в эпицентр бури. Из кабинета Александра доносились громкие рыдания и звук падающих на пол предметов.

– Что происходит? – шепнула Алена Нико, в мгновение ока оказавшемуся возле нее.

– Васнецова, офигеть, – Нико в восхищении рассматривал преобразившуюся Алену. – Это тебя Барин вчера так повысил?

Он хихикнул, видимо, уже весь офис был в курсе, чтовчера вечером Алена обсуждала повышение дома у шефа. Но она лишь неопределенно передернула плечами.

– Смена имиджа. Или все, что мы делаем в этой жизни, должно быть для мужиков? – презрительно усмехнулась она.

– Ну, – Нико опустил глаза.

– Не услышала.

– Нет, – вздохнул Нико. – Для себя все надо делать, но у некоторых не получается. Вот, например, у нашей истерички.

Алена приподняла бровь (жест, подсмотренный у Изабеллы), а Нико, молча повинуясь, продолжил:

– Она закатила Барину сцену ревности с утра, и, кажется, он ее бросает.

– Бросает? – враз онемевшими губами повторила Алена и тут же опомнилась: – А нам какое до этого дело?

– Нам, может, и никакое, – хихикнул Нико, – а вот тебе…

Закончить он не успел. Дверь кабинета Александра распахнулась, и из