начинал звучать словно издалека. И такие случаи стали повторяться все чаще. Если Клара выказывала некое удивление, Джуди говорила либо: «Ты же знаешь, я не люблю болтать по телефону» (хотя раньше Клара этого за ней не замечала), либо: «Ерунда, просто какие-то помехи на линии».

Последнее, возможно, и соответствовало действительности, но почему-то никаких помех никогда не возникало, когда Клара звонила в Совет.

– Ну-ну, удиви меня, – подбодрила ее Джуди.

– Я не совсем уверена, но, по-моему, я ему нравлюсь. Ну, понимаешь, в том самом смысле.

– Ты всем мужчинам «в том самом смысле» нравишься.

Джуди была, как выражаются учителя, «ребенком позднего развития». Когда ей исполнилось шестнадцать, она все еще выглядела девятилетней; у нее даже менструаций до восемнадцати лет не было. Мальчики, естественно, ее не замечали, смотрели как бы сквозь нее. Возможно, именно из-за этого Джуди с таким восторгом восприняла ухаживания Артура, считавшегося завидным холостяком; видимо, в глубине души она по-прежнему чувствовала себя гадким утенком.

– Но сама-то я так толком и не поняла, как к нему отношусь.

Клара не могла избавиться от мыслей о том, что в данный момент связана отношениями с восемью детьми, и они занимают столько места в ее душе, что ей порой кажется, будто она вот-вот взорвется. Однако Джулиан – настоящий профессионал, известный адвокат. Не следует забывать об этом! С ним ее жизнь стала бы в тысячу раз легче.

– Майкл хотел бы, чтобы ты была счастлива, – сказала Джуди. Впрочем, так она говорила всегда.

– Ох, я так по нему скучаю! – вздохнула Клара. Стекла в телефонной будке запотели, но сквозь них все еще были видны золотистые огни в мастерской Айвора, который, казалось, практически все время проводил за работой, и усыпляющие темные окна офиса Джулиана.

– Я знаю, – ласково шепнула Джуди.

Милая Джуди.

Но тут Джуди позвал Артур, и Клара сразу повесила трубку.

* * *

В декабре Морин стала удирать из дома несколько реже – и можно было только догадываться, то ли это из-за близившегося Рождества (и желания быть хорошей девочкой), то ли из-за того, что стало слишком холодно болтаться по местным кладбищам. В общем, какова бы ни была причина этого, Клара была довольна и даже стала надеяться когда-нибудь до Морин достучаться. Особенно, когда они стояли рядом на кухне и, скажем, чистили лук. Морин могла быть отличным компаньоном, когда хотела.

Младшие дети делали в школе елочные украшения из бумаги и рисовали поздравительные открытки. Рита создала весьма сложную открытку с волхвами и одинокой овечкой из ваты и сообщила: «Это для мамы». Алекс тоже сделал открытку с несчастной одинокой малиновкой на упавшем дереве. Вручая ее Кларе, он даже извинился: «Изобразительное искусство – отнюдь не самая сильная моя сторона».

Ничего себе! – подумала Клара. Отнюдь! Такое слово детям в словаре смотреть нужно.

На открытке Терри были красками нарисованы некие расплывчатые коричневые и зеленые формы, и она утверждала, что это деревья. «Типичная Терри!» – смеялась Клара, показывая открытку Айвору. А Пег изобразила веселого Деда Мороза с мешком, полным игрушек, и написала внизу: «Маме Ньютон», чем тронула Клару до глубины души. Как жаль, что Пег не может говорить! – думала она. После той неудачной попытки удочерения девочки надежды на то, что ее удастся пристроить в приемную семью, сильно уменьшились. В первое время Клара все пыталась хоть как-то разговорить Пег, но ту настолько расстраивали эти попытки, что Клара, задав ей вопрос, сама же на него и отвечала, дождавшись от Пег лишь одобрительного кивка или еще какого-нибудь знака. Со знаками у Пег все было в порядке: словами она, может, и не владела, однако очень быстро и точно давала понять, если ей что-то нравится или неприятно.

Близнецы пожаловались, что так и не успели сделать рождественские открытки, а вот Питера и Морин тема открыток, похоже, вообще не интересовала. В последнее время Клара подозревала, что Морин после ланча в школу попросту не возвращается. Телефон в «Шиллинг Грейндж» был очень нужен, и Клара упорно донимала мисс Бриджес просьбами насчет его установки, но сдвинуть с места тех, от кого это зависело, было по-прежнему невозможно.

В конце триместра Клара получила письмо от директора средней школы и была очень удивлена тем, что это не по поводу Морин, а по поводу Питера.

Питер, оказывается, по результатам триместровых тестов съехал со второго места на семнадцатое, что было просто непостижимо, и Клара тщетно ломала голову, пытаясь понять, с чем это связано. Может, с тем, что теперь он регулярно видится с дядей и думает только о том, когда тот приедет в следующий раз на своем роскошном автомобиле? А может, решил, что ему теперь и стараться в школе больше не нужно, раз его вот-вот могут усыновить? И Клара решила обратить на Питера особое внимание.

Джулиану удалось-таки поселить в ее сердце зернышко недоверия к Аните Кардью. Жена доктора и впрямь казалась Кларе чересчур суровой, а с другой стороны – как бы слегка не в себе. Но когда она спросила у Алекса, как ему нравится заниматься с миссис Кардью, он решительно заявил: «Она – самый умный человек из всех, кого я знаю!»; его поддержала и Терри, сказав: «Она же все цветы знает!».

Клара решила непременно обсудить эту проблему с мисс Бриджес, когда они встретятся в последний раз перед Рождеством.

– Боже мой! – воскликнула мисс Бриджес. – У этой женщины есть и семья, и друзья, не так ли? А значит, все у нее нормально.

Музыкой теперь занималась только Рита. Все остальные сдались в первый же месяц. А болтушка Рита, которая способна была заговорить даже задние ноги осла, вдруг стала гораздо сдержанней и насчет своих занятий музыкой предпочитала с таинственным видом помалкивать.

Как-то раз ближе к вечеру Клара на цыпочках подкралась к садовому сараю, желая послушать, как идет урок, и убедилась, что все очень хорошо. Вот только можно было подумать, что это бедняжка Анита учится у Риты играть на фортепиано, а не наоборот.

Глава двенадцатая

Клара никак не могла придумать, чем бы ей порадовать детей на Рождество. И как его празднуют? Но потом она припомнила, как готовилась к празднованию Рождества мать Джуди, когда Клара у них бывала, и решила попытаться все эти приготовления воспроизвести. Хотя бы приблизительно.

Айвор принес рождественскую елку, которую дети тут же принялись украшать. Клара обрадовалась, что именно Морин взяла на себя руководство этим процессом и теперь строго распоряжалась, какое украшение на какую ветку