Искать в темноте, стараясь при этом не разбудить ребенка, было непросто, и вдобавок все здесь стояло не так, как перед ее уходом. Кто-то навел порядок по-своему, и это усиливало впечатление, будто за несколько месяцев нынешней жизни Касуми пересекла мост, по которому уже не вернуться. Наконец она отыскала нужную книгу – сборник «Итальянские народные песни» с итальянскими оригиналами текстов и переводами на японский язык.

Касуми аккуратно затворила дверь, вышла в коридор и по-прежнему крадучись двинулась к гостиной.

В конце коридора из-за приоткрытой двери гостиной пробивался свет. Услышав тихие голоса, Касуми прошла вдоль стены и украдкой заглянула в комнату.

Около эркера стояли две темные фигуры и о чем-то шептались. Акико и Кэйити.

Слов было не разобрать, Касуми уловила только тихий смешок Акико и ее последнюю фразу:

– Это правда. Я совсем такого не ожидала.

Кровь бросилась в лицо Касуми, щеки запылали, и, не сдержавшись, она перешагнула порог.

На лицах обернувшихся к ней Акико и Кэйити читались изумление и замешательство.

28

После такого потрясения Касуми, сославшись на головную боль, сказала родителям, что уезжает. Тем более семейный праздник уже благополучно завершился. Конечно, голова у Касуми не болела, но, чтобы обман не раскрылся, она послушно выпила таблетки, которые дала ей мать. Потом Каёри, невзирая на отказы, заставила ее взять плед, чтобы накрыть в машине колени. Кэйити быстро сообразил вызвать такси до дома, а Каёри вручила водителю оплату вперед.

– Тебе холодно? – спросил Кэйити, как только машина тронулась.

Касуми молча покачала головой.

– Как ты? Лекарство хоть немного помогло?

От такой заботы на глаза Касуми невольно навернулись слезы, но она опять помотала головой и потупилась, закусив губу.

– Ладно. Тогда внимательно слушай, что я сейчас скажу, – произнес Кэйити, укрывая плечи Касуми пледом.

Красивый английский плед в зеленую и красную клетку кто-то преподнес Ититаро на Новый год. Касуми с раздражением подумала, что накрывать колени, едва сев в машину, – слишком уж наигранный жест, и оставила его лежать свернутым между собой и Кэйити. Такси катило вперед, слабый фонарный свет окраинных кварталов перемещался по салону, и зелено-красная клетчатая ткань завораживающе проступала из темноты.

Но Кэйити развернул плед и укутал Касуми. Она сочла, что муж готовится морочить ей голову, хотела сбросить теплую ткань, но не смогла – Кэйити поверх пледа крепко обвил рукой ее худенькие плечи.

– Вот так. Слушай внимательно. – Твердый голос Кэйити заметно отличался от его обычного легкомысленного тона. Это был голос серьезного мужа, сильный и убедительный, он громко, настойчиво отзывался в ушах. – Я понимаю твое заблуждение. На твоем месте я и сам истолковал бы все неверно. До сих пор я не слишком старался выяснить, что с тобой происходит. Думал, став мужем и женой, мы будем понимать друг друга с полуслова. Наверное, слишком льстил себе.

Так вот. Я говорил с невесткой о тебе. Она очень серьезная женщина. Впечатлительная, но здравомыслящая, прекрасно все подмечает, понимает, раньше других высказывает разумные соображения. И ничуть не умничает. Она любит тебя. Очень любит. Говорит, больше, чем любила бы родную младшую сестру.

И твоя старшая сестра после рождественского ужина догадалась, что стала причиной твоего плохого настроения и странного поведения. Может быть, ты заметила, что сегодня вечером, когда я шутил, она, в отличие от Рождества, отвечала очень сухо. Я не понимал, в чем дело. Ты ведь знаешь, если мои шутки не принимают, я злюсь.

Я решил, значит, невестка на меня за что-то сердится, и ждал удобного случая спросить у нее, в чем причина. Ты пошла за сборником итальянских песен, она осталась одна в гостиной. Я сделал вид, что перебираю пластинки, и тихо спросил:

«Что-то случилось? Ты на меня сердишься? Новый год, а у меня настроение испорчено».

«Дело не в том, что я на тебя сержусь», – ответила она.

«Так в чем же?»

«Ты такой толстокожий. Уж не знаю почему, но Касуми с Рождества подозревает, что между нами что-то есть».

«Между мной и тобой?»

Я готов был взорваться, но при ней сдержался. Почему? Невестка красивая и по-человечески мне очень нравится, но ничего похожего на страсть я к ней не испытываю: женщины с таким лицом и фигурой не в моем вкусе. Больше всего меня удивило, откуда у тебя возникли эти странные мысли, ведь я ничего такого себе не позволял.

Невестка, глядя на меня, тоже возмутилась:

«Не понимаю, почему она так решила, но что-то же стало причиной. Ужасно, если это я что-то сделала не так и сама вызвала у Касуми эти подозрения. Поэтому сегодня я все время следила за собой и на твои шутки не реагировала. Прости, не хотела портить тебе настроение. Но и ты должен за собой следить…»

«Следить за собой, еще чего! Кто наплел Касуми эту чушь, кто внушил ей такие бредовые мысли? Вот почему в Рождество она была такая странная. Получается, все из-за ревности? Ерунда какая-то, даже не верится…»

Невестка рассмеялась:

«Это правда. Я совсем такого не ожидала».

И тут появилась ты.

Получилось очень неловко. Ты вошла как раз в тот момент, когда мы выглядели подозрительно. Ты изменилась в лице и прямо с песенником в руках убежала в столовую. Невестка посмотрела тебе вслед и тихо сказала:

«Вот видишь. Я в трудном положении. Я очень люблю Касуми, а она меня всей душой ненавидит. Ты должен с ней поговорить и все объяснить».

Она очень сурово на меня смотрела, совсем не похоже на обычный ласковый взгляд нашей доброй сестрички. Когда женщина так смотрит, значит она твердо намерена защищать себя и свое благополучие.

Надеюсь, ты меня поймешь. Честно говоря, я растерялся. Будь у тебя хоть крошечная причина для подозрений, я бы прикинулся, будто ничего не понимаю, но ведь я ничего такого не делаю. Кто? Скажи, кто вбил тебе в голову эти глупости?

Во время этого длинного объяснения такси проехало по улицам, оставило позади станцию Нагахара, направилось к железнодорожной линии Кэйхин, свернуло в темноту. В ночном городе только зимний ветер шевелил сухие листья бамбука на новогодних украшениях; роллеты везде уже были опущены, стояла тишина. В новогодние выходные ночной город походил на печальный заброшенный карнавал.

Касуми напряженно, не перебивая, слушала Кэйити и не знала, что ему возразить. Сосредоточенно – не хитрит ли, не обманывает ли – в мыслях переворачивала, будто игральные карты, каждое его слово, но слова быстрее рук, и всех карт не