том, что хочу узнать больше, но воздерживаюсь от вопросов, сосредоточившись на остальной еде. Мне не удается доесть все до конца, но к тому времени, когда Мэлис доедает буррито и кивает на меня подбородком, я уже почти все съедаю.

– Ты закончила? – спрашивает он.

Я киваю.

– Да.

Он хмыкает в ответ, отодвигает стул и выбрасывает контейнеры, после чего выводит меня из ресторана.

Остаток пути до моего дома мы проделываем в молчании. Я прижимаю к себе возвращенный мне пакет с деньгами. Руки Мэлиса крепко сжимают руль, и я почти ощущаю, как в нем зарождается какое-то новое беспокойство, хотя понятия не имею, чем оно вызвано на этот раз.

Когда мы подъезжаем к дому, он останавливается у обочины и смотрит в лобовое стекло. Секунду я колеблюсь, мне не терпится вернуться в безопасное место, в свою квартиру, подальше от шторма, который, кажется, назревает в машине. Но я не могу заставить себя пошевелиться.

Я поворачиваюсь к нему и делаю глубокий вдох, а затем шепчу слова, которые вертелись у меня на языке с тех пор, как мы уехали от мамы.

– Спасибо.

Эти слова срываются с губ шепотом, который почему-то все равно звучит громко в машине. Мэлис поворачивает голову в мою сторону, в его глазах что-то вспыхивает. Он ничего не говорит в ответ, просто открывает дверцу и выходит. Я едва успеваю отреагировать на это, как он рывком открывает пассажирскую дверь и вытаскивает меня.

Все в нем снова становится холодным и жестоким, от прежней доброты не осталось и следа.

Он прижимает меня к машине, выражение его лица суровое. Он прищуривает глаза, и когда заговаривает, в его голосе появляется резкость.

– Не благодари меня. И не думай, будто я хороший человек, солнышко. Хватит крутить в своей головке какую-то тупую сказку.

Мэлис пристально смотрит на меня, крепко сжимая мои руки. Не понимаю, почему его так разозлили мои слова. Это уже не тот гнев, что исходил от него, когда он спорил с моей матерью, но он такой же ошеломляющий. Его ноздри раздуваются, и он наклоняется еще ближе, нависая надо мной и зажимая между машиной и твердыми линиями своего тела.

Одна его нога оказывается между моими, и я не могу сдержать пробегающую по телу дрожь, когда клитор касается его бедра. Мое тело реагирует непроизвольно, кровь закипает, а пульс учащается.

Мэлис замирает, тяжело дыша.

Его челюсть напрягается, и он наклоняется еще сильнее, целенаправленно прижимаясь бедром к моему клитору. От этого трения у меня перехватывает дыхание, и он сжимает мою челюсть, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Ты хочешь знать, кто я на самом деле? – выдыхает он, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. – Я не гребаный герой.

Он говорит резко, не переставая прижиматься ко мне. Затем слегка меняет позу, протискивая свое бедро выше между моих ног, так что трение происходит как раз в том месте, где я наиболее чувствительна, и я тихо всхлипываю, прикусывая губу. Чуть двигаю бедрами, прижимаясь к нему сильнее. Не знаю, смогла бы я остановить это движение, даже если бы захотела. По телу пробегают электрические разряды, и мое лицо вспыхивает от близости оргазма, который происходит просто оттого, что его нога прижимается к моему клитору.

Мэлис не унимается. Он продолжает тереться об меня, его сильные пальцы все еще сжимают мой подбородок.

– Я не спаситель, – выпаливает он напряженным голосом. – Я монстр. И если ты перейдешь мне дорогу, то узнаешь, что это значит.

Я чувствую, как прилив удовольствия все нарастает и нарастает, и не знаю, от чего это – от движения его ноги, от самой ситуации, или от какой-то дурацкой комбинации того и другого. И вот, когда я, наконец, кончаю, у меня перехватывает дыхание. Я открываю рот и прижимаю ладони к теплому металлу машины позади меня.

На секунду я забываю, как дышать, дрожа от нахлынувших ощущений, а Мэлис наблюдает за всем происходящим. Его взгляд не отрывается от моего лица, он не отодвигается, по-прежнему заставляя меня прижиматься к его ноге.

Когда мышцы наконец расслабляются, напряжение от оргазма покидает их. Мэлис опускает голову, зарываясь лицом в мои волосы, и бормочет слова, кажется, на русском.

– Ты издаешь такие красивые звуки, когда кончаешь.

Он, тяжело дыша, отстраняется. Его зрачки расширены, а глаза еще темнее, чем обычно. Он больше ничего не говорит, просто отходит от меня так быстро, что я чуть не падаю, затем обходит машину и садится в нее. У меня едва хватает времени, чтобы оттолкнуться от железного зверя, прежде чем Мэлис заводит двигатель и уезжает.

Я стою на обочине и еще долго смотрю вслед отъезжающей машине.

У меня подкашиваются колени, клитор пульсирует. Я чувствую, как по телу пробегают отголоски оргазма. Я все еще тяжело дышу, дыхание перехватывает. Господи, что сейчас вообще произошло? Голова кружится.

Если меня поразило то, что Мэлис угостил меня обедом, то чувства, которые я испытываю сейчас, вышли за все возможные границы.

16

Уиллоу

Банковская сумка, отданная мамой, лежит на земле у моих ног. Она упала туда, когда Мэлис прижал меня к машине. Каким-то образом мне удается прийти в себя настолько, чтобы схватить ее, затем, спотыкаясь, войти в дом и направиться в квартиру. Я едва замечаю, как поднимаюсь по лестнице. Пальцы секунду возятся с ключами, после чего дверь открывается.

Мои разум и тело словно пропустили через блендер. Когда я смотрю на коробки, которые мне больше не понадобятся, квартира будто бы кружится.

Без понятия, что, черт побери, с этими парнями не так, но я все больше и больше осознаю, что вляпалась просто по уши.

Что происходит?

Почему они меня так привлекают?

Так притягивают?

Я никогда раньше не спала с парнем, даже не испытывала оргазма от мужского прикосновения. Но это только что случилось с Мэлисом. И даже не от его прикосновений, а от того, что его крепкое, мускулистое бедро было зажато между моими. Он даже ни разу по-настоящему не прикоснулся ко мне, ни разу не поцеловал.

Он просто вторгся в мои чувства, и ошеломляющее ощущение его присутствия заставило меня кончить.

Я по-прежнему чувствую его запах на своей коже – пьянящий, дымный аромат, не похожий ни на что другое. Я вздрагиваю от одного только запаха, пропитавшего меня, а затем обхватываю себя руками, словно пытаясь собрать воедино все кусочки, на которые, как мне кажется, распадаюсь.

Я с трудом могу вспомнить время, когда эти парни