Шрифт:
Закладка:
Я с трудом сглатываю, глядя в окно, вместо того чтобы смотреть на него.
До дома мамы не так уж долго ехать, и Мэлис, как только подъезжает, тут же выходит из машины. Мне приходится с трудом поспевать за ним. Он стучит в ее дверь так же, как стучал в мою.
Мама открывает меньше, чем через минуту, и Мэлис нагло проталкивается внутрь. Я следую за ним.
– Ой, Уиллоу.
Моя мать смотрит на меня через его плечо, и на ее лице отражается удивление. Она улыбается мне, будто ничего не случилось, будто мы не поссорились на днях, когда я обвинила ее в краже. В ее поведении, движениях есть нечто такое, что наводит меня на мысль, что она, возможно, под кайфом, и мне приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать эмоции.
Ее взгляд возвращается к Мэлису, и я вижу, как она смотрит на него с одобрительным блеском в глазах.
– Кто твой друг, детка?
– Он не…
Прежде чем я успеваю сообразить, как закончить это предложение, Мэлис перебивает меня, вторгаясь в пространство моей матери.
– Ты взяла то, что тебе не принадлежит, – рычит он. – Эти деньги принадлежали Уиллоу, не тебе.
Мама моргает, у нее отвисает челюсть. Но она быстро приходит в себя и снова улыбается своей обычной улыбкой.
– Я не знаю, что тебе сказала Уиллоу, но это…
– Она сказала мне, что ты украла ее деньги. – Его голос непреклонен. – Верни их.
Моя мать слегка усмехается, поднимая руку и отмахиваясь, будто все это не важно.
– Тут ничего такого. Это семейное дело, и вообще-то тебя оно не касается. Так что…
Мэлис делает еще один шаг, нависая над ней, словно бог смерти.
– Слишком, твою мать, поздно. Это уже мое дело. Ты собираешься вернуть деньги, или мне придется тебя заставить?
Обычно, чтобы заставить мою мать отступить, требуется немало усилий. Она настолько уверена в себе и своей лжи, что отшивала мужчин и покрупнее Мэлиса. Я тому свидетель. Но те мужчины не были такими угрожающими. Все в нем опасно и пугающе, и даже при том, что он совсем не кричит и не повышает голос, угроза все равно окружает его, будто кокон.
Мама на секунду отводит взгляд, и мне кажется, что она и правда немного съежилась. Все, что я могу сделать, это потрясенно наблюдать за тем, как она впервые в жизни пугается чего-то по-настоящему.
– Ладно, – говорит она, и в ее словах слышится раздражение. – Я взяла деньги. Мне они были нужны, понимаешь? Но все уже потрачено. Как я ей и сказала.
Она дергает подбородком в мою сторону, но Мэлис полностью сосредоточен на ней. Его плечи напряжены, а руки сжаты в кулаки.
– Думаю, это ложь, – тихо проговаривает он. – Нет, погоди. Лучше бы это и правда была ложь. Потому что мы не уйдем отсюда с пустыми руками.
Мамины глаза расширяются, и она делает шаг назад.
– Я… Я не…
– Я сейчас начну считать. Если дойду до десяти, а тебе нечего будет мне предложить, тебе не понравится то, что произойдет дальше. Один. Два.
Ее взгляд мечется по комнате. Она смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я вступилась за нее, но я просто стою на месте, как вкопанная, почти затаив дыхание.
– Пять. Шесть. Семь. – Каждое тихое слово звучит как удар хлыста.
Я никогда раньше не видела свою мать такой напуганной. Она облизывает губы, часто дышит и стискивает руки, оглядывая гостиную, как будто ищет путь к отступлению.
– Восемь. Девять…
– Ладно! – выпаливает она. – Ладно. Не все деньги пропали. Остальное у меня в сумке наверху.
Она смотрит на меня почти обиженно, словно я каким-то образом предала ее, пригласив человека, который может противостоять ей лучше, чем я. У меня перехватывает дыхание, и приходится приложить все усилия, чтобы выдержать ее взгляд и не отвести глаза в сторону.
Ненавижу, когда она использует меня. Всегда так делает. Даже сейчас она обвиняет меня в том дерьме, которое сама же и спровоцировала. Ненавижу, что она солгала мне прямо в лицо, рассказав какую-то слезливую историю о том, как проиграла все деньги в казино, просто чтобы я свалила, а она могла оставить себе остальное.
Мэлис отступает на шаг, выглядя удовлетворенным. Он складывает руки на груди и вздергивает подбородок, одаривая маму тяжелым взглядом.
– Иди-ка и принеси их, – говорит он, не оставляя места для возражений. – Все, что осталось. И верни ей.
Мама даже не пытается спорить. Она поднимается наверх и через несколько минут возвращается с банковским пакетом. С угрюмым видом она протягивает его Мэлису, но тот качает головой.
– Я что, сказал отдать их мне? Отдавай ей, – повторяет он, кивая на меня.
Губы моей матери кривятся, и она чуть ли не швыряет в меня небольшой пакет, свернутый конвертом. Я беру его, крепко сжимая в пальцах.
– И это все? – требует Мэлис.
– Да, – выплевывает мама в ответ. – Или хочешь порыться в моем ящике с нижним бельем, чтобы убедиться?
Он игнорирует это замечание, наклоняясь так, что снова оказывается прямо перед ее лицом.
– Никогда больше не выкидывай такого дерьма, – произносит он. – Если тронешь хоть один гребаный цент из денег Уиллоу, ты за это заплатишь. Я не даю вторых шансов.
Прежде чем моя мать успевает что-то сказать в ответ, он хватает меня за руку и тащит обратно к машине.
Я забираюсь внутрь и пристегиваюсь, чувствуя оцепенение. Я просто… в шоке и не знаю, что сказать. Все произошло так быстро, и это один из первых случаев за последнее время, когда моя мать понесла какие-либо реальные последствия за свои поступки. Я и раньше противостояла ей, но она всегда находила способ все перевернуть и избежать ответственности.
Это странно, но в каком-то смысле я благодарна Мэлису, и этот поступок немного меняет мое мнение о нем.
– И часто она такое выкидывает? – спрашивает Мэлис.
Неожиданный вопрос почти заставляет меня подпрыгнуть. Его глубокий голос нарушает тишину в машине. Я бросаю на него взгляд, но он по-прежнему сосредоточен на дороге, крепко сжимает руль пальцами.
Часть меня почти готова рассмеяться, пока я обдумываю ответ. Список дерьмовых поступков, которые совершила моя мать, по-моему, длиннее реки Нил. Она лгала мне сотни раз, воровала у меня, а один раз даже позволила своему клиенту пощупать меня за дополнительные деньги.
Я делаю
