Я фыркаю, уже представляя кислое выражение лица Вика, если до этого дойдет.

– Сначала помоги мне разгрузить машину, – говорю я Рэнсому.

Мы вдвоем разгружаем все барахло, складывая его в углу.

– Знаешь, Вик взбесится, если мы оставим все тут, – предупреждает меня Рэнсом, начиная доставать инструменты с полки на стене.

– Я разберусь, когда вернусь.

Влияние Вика распространяется только на наш дом, а в гараже, где мы выполняем работу, труднее держать все в узде. У нас с Рэнсомом есть теория, что причина, по которой Вик содержит свою комнату в таком безукоризненном порядке, заключается вот в чем: таким образом он пытается компенсировать тот факт, что в остальном доме порой царит хаос.

Я со стоном возвращаюсь в машину и еду к назначенному месту. В последнем сообщении Икса содержались инструкции оставить украденный файл в специально отведенном месте – где-нибудь в стороне от дороги, – что я и делаю.

Когда мы только начали получать задания от этого ублюдка, Вик сделал все, что мог, чтобы установить личность Икса. Но у брата ничего не вышло. Кем бы ни был этот таинственный кусок дерьма, он сумел подергать за ниточки так, что меня освободили всего после четырех лет отсидки, хотя посадили на тридцатку. К тому же у него достаточно ресурсов, чтобы замести за собой следы.

Когда Вик серьезно намерен кого-то отыскать, от него почти невозможно спрятаться, но несмотря на все свои хакерские навыки, он не смог выяснить, кто такой Икс.

Меня немного гложет мысль о том, что я в долгу перед неизвестным мне человеком. Из-за этого я чувствую себя так, словно в каком-то смысле все еще нахожусь в тюрьме, хотя все уже не так плохо, как было в том мерзком месте.

Я останавливаюсь у нужного места и рассеянно потираю шрам чуть ниже уха. Шею пронзает фантомная боль. Лезвие, которым меня пырнули, так и не вошло достаточно глубоко, чтобы убить меня, но воспоминание об этом до сих пор заставляет желудок сжиматься, а кожа ощущается слишком натянутой.

Отогнав воспоминания, на которых лучше не зацикливаться, я вынимаю ключ из замка зажигания и выскальзываю из машины, осматриваясь по сторонам. Мы никогда не приезжаем в одно и то же место дважды, и, как всегда, здесь никого нет. Вообще никакого намека на Икса.

Все как ему нравится.

Я хмыкаю и направляюсь к скамейке, рядом с которой стоит большое металлическое мусорное ведро, а затем незаметно выбрасываю в него файлы. После чего разворачиваюсь и направляюсь обратно к машине, наконец покончив с этим дерьмом.

Я иду обратно на склад, думая о том, чтобы помочь Рэнсому подготовиться к следующей работе или убрать сумки, чтобы Вик не взбесился. Но вместо этого обнаруживаю, что сворачиваю с намеченного курса и направляюсь в сторону кампуса, где учится Уиллоу. В груди возникает странное чувство, будто… черт, без понятия, как его назвать. Это некая нужда, и она связана с этой девчонкой. Хотя, наверное, я просто хочу убедиться, что она не натворила дел, пока нас не было.

Было бы разумно проверить ее, просто на всякий случай.

Благодаря хакерским способностям Вика, мы знаем все ее расписание, и я приезжаю в кампус как раз перед тем, как она должна закончить свои дневные занятия. Припарковав машину на ближайшей стоянке, я осматриваю здание, в котором она должна находиться, ожидая, когда она выйдет.

Но когда другие студенты толпой покидают здание, ее нигде не видно.

Я прищуриваюсь, плечи напрягаются.

Что, вашу мать, происходит?

Если и есть что-то, что я могу сказать об Уиллоу Хейз, так это то, что она всегда чертовски последовательна. Она ходит на занятия, а потом возвращается домой. Иногда заходит в продуктовый магазин, но не более того. В ее распорядке дня никогда не бывает ничего странного.

Как только студенты выходят из здания, я захожу внутрь и осматриваюсь, чтобы убедиться, что она не в туалете или еще где-нибудь.

Но ее здесь нет.

В груди вспыхивает подозрение, горячее и быстрое. Она пыталась уехать из города, пока нас не было? Она что-то замышляет против нас?

Мы не говорили ей, что уезжаем, но, возможно, она каким-то образом узнала и решила использовать это время, чтобы сбежать.

– Проклятье, – бормочу я себе под нос.

Я выхожу из здания и достаю телефон, звоню Вику.

– Мэл? – отвечает он. – Что-то случилось с доставкой?

– Нет. Я не могу найти эту долбаную девчонку, – огрызаюсь я. – Ее нет в кампусе.

– Подожди, – бросает Вик, и я слышу, как его пальцы стучат по клавиатуре. Проходит несколько секунд, пока он проверяет камеры, которые мы установили в ее доме. – Дома ее тоже нет.

Что за хрень?

Внутри меня поднимает свою голову гнев, разгораясь все жарче и ярче, и я сжимаю телефон в руке. Вот что происходит, когда мы не придерживаемся гребаных планов. Когда не прячем концы в воду, а оставляем их болтаться на проклятом ветру.

– Стой, – снова заговаривает Вик, прежде чем я успеваю сказать что-нибудь еще. – Она только что вернулась домой. Думаешь, она пропустила занятия?

Я прикусываю щеку изнутри и, прищурившись, возвращаюсь к машине.

– Без понятия. Но я собираюсь это выяснить.

Сбросив вызов, я засовываю телефон обратно в карман, затем сажусь в машину и мчусь к ее дому.

Здание – развалина, входная дверь приоткрыта. Несколько человек курят на ступеньках и с любопытством смотрят на меня, пока я поднимаюсь по лестнице и открываю дверь. Никто из них не глупит и не спрашивает, живу ли я тут. Так-то лучше. Учитывая мое настроение, ничем хорошим это для них не кончилось бы.

Я направляюсь прямо на этаж Уиллоу и колочу в дверь, мысленно считая секунды; из-за этого я чувствую себя Виком.

На мгновение воцаряется тишина, затем я слышу мягкое шарканье ног внутри. Раздается щелчок, отпирается засов, и как только дверь начинает открываться, я распахиваю ее пошире и врываюсь в квартиру.

– Какого хрена? Мэлис? – Уиллоу отступает на несколько шагов, выглядя потрясенной. – Что ты здесь делаешь?

Вместо того чтобы ответить на ее вопрос, я поворачиваю голову взад-вперед, осматривая ее маленькую, запущенную квартирку. Я никогда не был здесь раньше, но время от времени видел ее на экранах в комнате Вика, так что знаю общую планировку этого места.

Когда я бросаю взгляд на стену между гостиной и кухней, то тут же замираю, глаза сужаются.

– Это что такое, мать твою? – выдавливаю я из себя. – Собралась куда-то,