Шрифт:
Закладка:
Гриз слушает эту мешанину, пока мы пробегаем через шатёр, где идут приготовления. Она неплохо знает цирковых: кивает акробатам и машет наездницам в шляпах с пышными плюмажами.
— Олли? Оллина? Оллина Мьето?
— Да-да, такая хорошая девочка, надеюсь, ты с ней поговоришь — эти её странные идеи ни с того ни с сего… О, как по-дурацки, Мать Аканта! И ещё она уверяет, что сегодня тут всё будет спокойно, Арди, — спокойно в этом городе безбожников! Да-да, ты поговоришь с ней? Только погляди на зверей — может, им не стоит выступать? Им нездоровится, они тревожны, наши телеги с кормом не пропускали шесть часов, и зачем только мы потащились в этот городишко⁈
Он сетует и вскидывает руки, пока протаскивает нас через обширное закулисье цирка — тесные коридоры, наполненные лентами, и обручами, и предметами для жонглирования. К клеткам — просторным, расставленным на разумном удалении от друга.
— И место — ты видишь, сколько нам дали места⁈ Это оскорбление, о Матерь Аканта Премилосердная! Ужать нас на этом безбожном клочке земли, годном разве что на клетки для шнырков. Как будто мы привезли сюда кроликов! Скажи, Арди, звери грустят поэтому?
Он серьёзно обеспокоен своими бестиями-актёрами — а они глядят на него с приязнью из клеток. Здесь пара алапардов и пять гордых единорогов, семейство керберов, таясты с поникшими хвостами, один изрядный яприль. Звери не выглядят агрессивными или встревоженными — и видно, что они привязаны к самому Мирио. Однако они грустны — и я уже видел такую грусть. В тех, кого Гриз провожает весной.
— Отменить выступление? — с тревогой спрашивает Эрнсау, когда Гриз идёт вдоль клеток, временами шепча «Вместе!». — Мы должны начать через полчаса — Мать Аканта! Они больны? Или учуяли что-то?
— Печать прощания, — говорит Гриз от клетки с яприлем. — Олли собирается оставить цирк?
— Ох, эти её странные идеи! Мы предлагали ей больше денег, но она не хочет! Я надеялся — мне удастся её убедить, хотя бы до лета, хотя бы пока мы найдём нового работника, но откуда же нам взять нового варга — ума не приложу, мои племянники обшарили все зверинцы, а в общины нас не пропускают. О, Мать Аканта, куда деваются варги, Арди⁈
— Мне бы знать, — роняет Гриз тихо. — Так где Олли?
— Да-да, сейчас позовут, сейчас найдут, ах, какая странная девочка, и стала ещё страннее в последнее время. Эти её идеи — ах-х…
«Странная девочка» ныряет в павильон с клетками через две минуты — наполненные пространными жалобами, восклицаниями и поминутными поминаниями Матери Аканты. Оллина Мьето полноватая, с кучерявыми каштановыми волосами. На румяном лице — отвлечённо-блаженное выражение, глаза кажутся чуть закаченными вверх, в попытке узреть непонятное.
— Приветствую, сестра, — говорит она, ничуть не удивившись. — Хорошо, что ты здесь. Я хотела связаться с тобой, ещё когда ушла из общины.
Эрнсау, бормоча что-то про Мать Аканту, выскакивает из павильона, а я остаюсь внутри — наедине с двумя варгами, несколькими животными и морем вопросов.
— Мы единокровные сёстры, — отвечает Гриз на один из них. Она обнимает подошедшую Оллину. — По отцу. Я не знала, что ты покинула общину.
— Пять месяцев назад, когда поползли слухи о Единственном — и были огненные знаки в небесах. Отец не хотел отпускать меня. После явления Кровавых он пожелал затвориться в общине, чтобы уберечь её. Однако я решилась и пришла к Эрнсау, чтобы ждать и наблюдать.
Оллина говорит чуть нараспев, с безмятежным спокойствием. И я пытаюсь найти между сёстрами хоть толику сходства — но не нахожу. Даже цвет их волос различен — спелый каштан с алым отливом у Гриз и тёмный, густо-шоколадный — у Оллины.
В глазах у второй варгини едва заметно обозначены сиреневые узоры — будто перья облаков на закате.
— И почему не связалась со мной? Вызвать по сквознику питомник или попросить Мирио…
— Мы не признаём ныне Водных Чаш даже в общине, должно быть, сквозник есть только у твоей матери. Ибо зло, которое желает владеть животными и душами, не дремлет и глядит. Прогрессисты могучи, и у них есть свои люди среди тех, кто работает с вирами…
Я едва не говорю, что вызов по сквознику, как и перемещение через вир, нельзя отследить, но потом натыкаюсь ласковое, пустоватое выражение лица Оллины — и понимаю, что речь о фанатичной убеждённости. Гриз слушает все эти бредни, чуть сощурив глаза.
— Ты попрощалась с животными. Собираешься уходить сразу же после Зеермаха?
— Семья Эрнсау — хорошие люди, — лицо Оллины похоже на сонную луну, — добрые люди и любят животных. Но Он позвал, и теперь я должна идти. Я хотела пойти раньше, но решила помочь им в этом городе — Мирио тревожился, что будут Кровавые…
— Кто позвал тебя, Олли?
— Он, — лицо её становится всё благостнее из-за улыбки. — Истинный Варг. Варг-феникс. Ходящий в Пламени. Его гонцы принесли мне благую весть — и я готова отринуть всё и следовать за ним до конца.
— Куда следовать? — переспрашивает Гриз, но ясно, что Оллина не знает этого сама.
Тот, кого она называет Истинным — это, конечно, варг, с которым мы столкнулись в Энкере на Луну Мастера. Он тогда здорово выручил нас с Гриз в борьбе с сумасшедшим прогрессистом-Мастером Петейром, да и потом несколько раз останавливал Кровавых… но теперь получается, что он ещё обзавёлся армией поклонников?
— И ты ничего не знаешь о его целях?
Оллина смотрит на Гриз так, будто та спрашивает невыразимую чушь.
— Мы все знаем о Его целях, ибо у Истинного не может
