— Поражаюсь тому, как все любят молчать о происшествиях. Им помочь пытаешься, говоришь о том, как переживаешь за подругу, а что взамен? Обман, недомолвки и абстрактные объяснения. — Я была крайне недовольна и разочарована сложившейся ситуацией.

— Это старики. Они прикрывают друг друга и себя, по-другому не умеют. Уверен, у тебя всё получится, а я постараюсь помочь тебе. — Он явно пытался реабилитироваться в моих глазах, и это ужасно льстило.

Я надеялась, что больше ничего связанного с делом он от меня не скрывал. Хотелось довериться ему, но из-за обмана, который уже вскрылся, я не могла открыться ему до конца. Поживём — увидим.

Я спешно убрала улику обратно в сумку, когда мы дошли до болота. Где-то здесь должен быть нужный нам дом. Водоём был в ужасном состоянии: плавающие гнилые шины, старые башмаки, банки и прочий мусор. Даже насекомых вокруг было не так много. Болото было огорожено красной лентой, запрещающей проход. Очередная попытка главы казаться лучше или реальное желание очистить водоём? Скорее первое.

Макс потянул меня налево, и через сто метров мы остановились у первого дома. Под стать соседям, снаружи он выглядел не менее презентабельно: выкрашенный красный забор, отремонтированный фасад, ухоженный палисадник и отстроенная банька. На доме виднелась табличка с нужным нам адресом.

Мы остановились возле калитки и начали осматриваться в поисках хозяина. В это время обычно все копались в огороде, но я не могла разглядеть никого. Только деревья и кусты.

— Здравствуйте! — наугад закричала на всю улицу, надеясь, что кто-нибудь меня услышит и выйдет нам навстречу.

Мой голос эхом отразился от фасада, но ни через минуту, ни через две никто даже в окошко не выглянул. Причиной тому могло быть всё, что угодно, начиная от плохого слуха хозяина, заканчивая его полным отсутствием.

Я решительно вошла в калитку, не собираясь торчать здесь до ночи в неведении. Преодолев расстояние до крыльца, я постучалась в дверь, ожидая хоть какой-то реакции. Спустя полминуты она всё же открылась, и передо мной оказался пожилой мужчина лет шестидесяти.

— А, детектив. Надобно чего? — Темноволосый, кареглазый, с сединой на висках, он выглядел моложе моих новоиспечённых соседей и большинства жителей Забивалова.

Я вспомнила, что видела его на поминках дворника Яши, но с ним разговаривал Максим. Наверное, тогда-то он меня и запомнил.

Он сначала осмотрел меня, а затем перевёл взгляд на моего спутника, тут же протягивая и пожимая ему руку.

— Мы пришли узнать по поводу дарственной, — я заглянула ему за спину — внутри было уютнее, чем у стариков-соседей. — Вы ведь Матвей Дмитриевич?

— Да, я… только вот что за дарственная такая? Хрена лысого, поймёшь вас, тарасовцев, — он был настроен весьма скептически. Как и я теперь.

То ли он прикидывался дурачком, то ли действительно ни о каких документах не знал. Но подпись на бумагах стояла! Неужели Жмуриков её подделал и воспользовался тем, что жители его деревни даже не поймут и не вспомнят, что они ничего не подписывали?

— Дарственная на передачу вот этого дома Афанасию Кирьяновичу Жмурикову, — пояснила я, чувствуя, что грядёт что-то нехорошее.

Мужчина молчал полминуты, неотрывно глядя на меня, а затем дёрнулся в сторону и схватился за стоящие в углу вилы.

Он наставил их на меня с обезумевшим взглядом. Я тут же вздрогнула, а Макс успел среагировать и потянул меня на себя, закрывая плечом. Происходящее походило на какой-то комедийный номер в цирке. Разве я дала повод усомниться в том, что пришла сюда с мирными намерениями?

— Пошли вон отсюда! Ещё чего не хватало — этому старому хрычу дом дарить! — раскричался Матвей, шевеля усами.

Я перестала понимать происходящие события ровно в этот момент. Что творилось в этом посёлке? Людей обманывали или поили зельями забвения? Прямо как в волшебных книжках, ей-богу. Я бы не удивилась, если бы по заказу Жмурикова в Забивалово прилетал маг на вертолёте и по щелчку пальцев стирал жителям память.

— Полегче! — Максим схватился за рукоятку вил, не давая Матвею Дмитриевичу нанести нам вред.

Мужчина пыхтел, бросал взгляд с меня на Макса и обратно. Он явно был не рад нашим визиту и вопросам. Я не могла понять, что пошло не так и в какой момент. Этот человек, очевидно, относился к главе посёлка недостаточно хорошо, иначе вряд ли схватился бы за оружие и стал нам угрожать.

— Сегодня в офисе Жмурикова я увидела документ, на котором написано, что Игоньев Матвей Дмитриевич отдаёт в дар Жмурикову Афанасию Кирьяновичу дом по вашему адресу! — выкрикнула я из-за спины молодого человека, замечая, как хозяин «подарка» злится ещё больше. — Поэтому мы и пришли к вам узнать, что сподвигло вас на такое странное решение.

Не без помощи Макса Матвей потерял из рук оружие и отступил на шаг назад, пытаясь отдышаться и хорошенько обдумать сказанные мной слова. Он явно не ожидал таких новостей.

Мужчина почесал затылок, вспоминая, могло ли такое событие пройти мимо него, но в голову ничего не приходило.

— Ничего я не подписывал! — тут же выпалил он, разводя руки в стороны.

Это насторожило меня ещё больше. Поддельная подпись — верх безрассудства. Я не могла поверить, что Жмуриков пошёл на такое, да и ради чего? Будто один этот дом мог что-то дать ему. И зачем тогда бегать за Прасковьей, раз подпись собственника ему совершенно не нужна?

— Вспомните… может, это были какие-то другие документы? — Макс вклинился в диалог, а Игоньев снова задумался.

Он вышел из дома и сел на крыльцо рядом с нами. Мужчина достал пачку сигарет из кармана и закурил, всматриваясь в одну точку на земле. Папироска дымилась, а мне казалось, что пар идёт из ушей Матвея — настолько напряжённым был его мыслительный процесс.

— Погодите-ка… месяц назад я подписывал прошение, — Игоньев поднял голову на меня, ожидая какой-то реакции, но её не последовало, потому что я не понимала, о чём идёт речь. — Ну, прошение, ё-моё! Чтобы налог уменьшили.

— Расскажите подробнее. — Я не могла понять, что за прошение об уменьшениях он имел в виду. Раньше о таком никогда не слышала.

— Пришёл ко мне этот пёс подзаборный — Жмуриков. Говорит: подпиши, мол, прошение на уменьшение налога на землю на двадцать пять процентов. А я чего, откажусь? Устал уже платить столько денег за свою собственность! — воскликнул Матвей, явно считая себя правым в этой ситуации. Вот только собственность-то была уже не его, но напоминать об этом