своими сёстрами и дружинницами и составляли список необходимого ремонта и недостающего инвентаря. Начальник продовольствия вместе с поварами обследовал пищеблок, кухню и ресторанный зал (столовую), проверяли наличие кухонной и столовой посуды. Одним словом, все занялись делом.

К вечеру в помещениях удалось навести относительный порядок, выявить дефекты и составить список необходимого. В основном требовался мягкий инвентарь — ковры, дорожки, скатерти, постельное бельё, а также электролампочки и другая мелочь.

Алёшкин знал, что многое из недостающего вполне можно заменить тем, что привезёт в железнодорожном эшелоне Захаров, но всё же решил кое-что раздобыть у бургомистра города. «Ведь как-никак, а санаторий для офицеров Красной армии будет находиться в этом городе не вечно, после его закрытия здание со всем имуществом перейдёт в ведение города, так пусть они тоже немного позаботятся о его устройстве», — подумал он.

На следующий день Борис направился к бургомистру. Тот долго и внимательно изучал представленный Алёшкиным список необходимых предметов и, наконец, сказал (для удобства приводим его слова по-русски):

— Не знаю, пан майор, сумею ли я удовлетворить ваш запрос полностью. Тем более что, как я узнал, на днях сюда прибывает с такими же целями ещё один госпиталь, ему тоже придётся кое-что давать. Постараюсь вам, как первому, выделить возможно больше. Отправьте человека и машину к нашему трофейному складу, я дам провожатого. Что сумеем подобрать по вашему списку, они выдадут и составят акт, потом мы его подпишем. А специалистов (водопроводчиков, электриков, столяров) я вам сегодня же пришлю, у нас их много, а работы им пока нет. Рассчитываться за сделанную работу вы с ними будете по расценкам, которые мы установим вместе, а если во время работы вы их сможете и покормить, то они будут работать не за страх, а за совесть.

Так всё и произошло. Через три дня в здании санатория работало электричество: отремонтировали большую электрическую плиту на кухне, в ресторанном зале ярко светились люстры, в каждой комнате горели лампы, все электроприборы физиотерапевтической лечебницы работали. Монтёры осветили двор, гараж и даже часть парка, прилегавшую к санаторию. Одновременно исправили водопровод, а также трубы и вентили, которые подводили к санаторию воду из целебного источника, следовательно, и водогрязелечебница была готова. Грязь доставлялась из пруда в полукилометре от санатория.

Посуды на кухне и в столовой имелось достаточно, в подвале обнаружилось немало консервированных продуктов, а вот с постельным бельём дело обстояло плохо. У бургомистра удалось получить ковры, портъеры, вазы, настольные лампы, картины и ещё кое-какую мелочь для интерьера, только белья не было. Железнодорожный эшелон, в котором имелся большой запас трофейного белья госпиталя, как назло, задерживался. Железнодорожники на станции Бад-Польцен не могли сказать, когда он прибудет. Не было вестей и от Захарова. Почти сразу с приездом первого эшелона госпиталя от него прибыл нарочный с сообщением, что виллы переданы представителям 1-го Белорусского фронта, всё имущество госпиталя погружено в вагоны и на платформы, и эшелон отправился в путь. Этим нарочным был Лагунцов, не решившийся доверить железной дороге две самые лучшие легковые машины и приехавший с одним из друзей-шофёров своим ходом.

Прошло ещё три дня, и, наконец, на железнодорожной станции получили известие, что эшелон № 1217 находится на станции Дейч-Кроне и в ближайшие сутки прибудет в Бад-Польцен.

Алёшкин очень удивился, получив это сообщение: выходило, что эшелон уехал куда-то в сторону от места назначения, но на следующий день всё разрешилось. Эшелон прибыл, и Захаров рассказал о тех мытарствах, которые ему пришлось испытать. Оказалось, что многие пути существовали только на бумаге, фактически же они находились в таком состоянии, что пускать по ним поезда немецкие железнодорожники не решались. Вот и пришлось эшелону № 1217 кружить окольными путями таким образом, что вместо 250 километров проделать путь длиннее более чем в три раза.

Но теперь всё это было позади. Разгрузив привезённое имущество и приблизительно подсчитав его, Алёшкин и Захаров убедились, что, благодаря предусмотрительности помпохоза, постельного белья хватит на два таких санатория, что продуктов, доставленных поездом, а также машинами из поместья, где командовал Коноваленко, при стопроцентном заполнении санатория, хватит, по крайней мере, на месяц. Таким образом, получилось, что к 20 июня 1945 года они будут готовы к приёму отдыхающих.

Дело осложнялось вопросом с обслугой. Алёшкин решил пока не посылать донесение о готовности, а поехать в сануправление лично и переговорить с генералом Жуковым. Он выехал на самой лучшей машине — шестиместном «мерседесе-бенц» в сопровождении двух автоматчиков. Вёз его Лагунцов, никому не доверявший эту машину. Сануправление фронта в это время всё ещё находилось в городе Пренцлау. Алёшкин доложил Жукову о готовности госпиталя к приёму отдыхающих и одновременно о возникших затруднениях. Он сказал:

— Товарищ генерал, положение в нашем госпитале осложняется несколькими вещами. Во-первых, госпиталь рассчитан на двести коек, в подготовленном нами санатории пятьсот мест, выгодно их использовать целиком. Значит, нужно увеличить штат медсестёр и дружинниц, да следовало бы добавить и врачей-терапевтов. Во-вторых, в санатории имеется и может уже функционировать прекрасный физиотерапевтический кабинет с массой различных аппаратов, водолечебница с естественной минеральной водой и грязелечебница. Среди личного состава госпиталя ни физиотерапевтов, ни специалистов по водогрязелечению нет. Значит, госпиталь нужно бы пополнить такими специалистами.

Жуков внимательно выслушал рассуждения Алёшкина, задумался, а затем ответил:

— Мне ваши замечания и то, что вы привели санаторий в такое, можно сказать, идеальное состояние, нравятся, но вряд ли мы сможем без разрешения управления кадров фронта увеличить вам штат. До завтра подождите здесь, я посоветуюсь с членом Военного совета фронта, и мы решим, как быть. Вам есть, где остановиться?

— Хирург, майор Школьников здесь находится?

— Да, сейчас мы его позовём.

Через полчаса Борис и Лагунцов ехали вместе с майором Школьниковым в его дом. Это был целый коттедж из трёх, правда, немного разрушенных, комнат, майор занимал одну.

— Пожалуйста, располагайтесь. Если есть с собой продукты, можете разогреть на кухне, плита работает. А затем сходим пообедать в столовую Военторга.

В двух словах нужно сказать о том, как познакомились Алёшкин и Школьников. Когда госпиталь ещё стоял в Штольпе, к Борису приезжал заместитель фронтового хирурга, майор медицинской службы Школьников. Проверив работу госпиталя, он остался ей очень доволен, а получив от Алёшкина в подарок несколько вещей из трофейного хрусталя, которые принесли с разбитого склада санитары, он прямо-таки расцвёл, и это явилось началом дружбы.

Увидев машину, на которой приехал Борис, он всплеснул руками и заявил:

— Ну, если генерал увидит эту машину, он вас на ней не выпустит. Он «болеет» хорошими автомобилями.

Школьников, конечно, не удержался и