Около вокзала станции Варен оказался большой склад, заполненный мукой. Бургомистр разрешил брать муки столько, сколько потребуется. В городе работала булочная и кондитерская, госпиталь загрузил их полностью.

К назначенному сроку «дом отдыха» был готов к приёму отдыхающих, о чём Алёшкин и доложил соответствующим рапортом. На следующий день начали прибывать генералы. Большинство из них поражались и искренне радовались тому комфорту, в котором они очутились, и неукоснительно выполняли все правила, список которых висел на каждой вилле. Питание тоже всех вполне устраивало.

По правилам госпиталя в первый же день каждый генерал и все сопровождающие его лица проходили медицинский осмотр, проводимый врачами госпиталя. Если было необходимо, назначалось лечение, диета и режим. Такое положение сразу ставило на место тех отдыхающих, которые намеревались провести свой отдых как обыкновенную гулянку, да ещё и с выпивкой. Да и член Военного совета генерал Рузский своим авторитетом и довольно частыми наездами в «генеральский дом отдыха» помогал обеспечивать должный порядок.

Время шло. В Варене сменилось уже две смены отдыхающих, готовились к приёму третьей. Проводили генеральную уборку помещений, меняли бельё, тщательно убирали территорию вилл, — одним словом, шла обычная подготовительная работа.

Надо сказать, что этот период деятельности госпиталя довольно отрицательно сказался на рядовом составе — санитарах и в особенности шофёрах. Не сильно загружены были и врачи. Многие стали устраивать частые прогулки в город, чем вызывали серьёзное беспокойство со стороны начальства. Рядовой состав, пользуясь свободным доступом к спирту, которого теперь в госпитале имелось в избытке, стал часто выпивать, и некоторые в таком состоянии грубо нарушали воинскую дисциплину. Эго, конечно, требовало от всех командиров, и особенно от Алёшкина, принятия самых строгих мер. Пришлось один из погребов превратить в гауптвахту. Борис был вынужден, не стесняясь, пользоваться своей властью, а она у него, как у командира воинской части (госпиталь приравнивался к таковой) была большой, и наказывать виновных очень строго.

О врачах и медсёстрах, уезжавших на велосипедах (в одной из вилл обнаружили их целый склад), приходилось беспокоиться по следующим причинам. Хотя на третий день прибытия Алёшкина в Варен в городе появился военный комендант (старший лейтенант Жучков с целым отделением бойцов), он никакой серьёзной охраны порядка обеспечить не сумел, и главным образом не потому, что его не слушались немцы (ими продолжал управлять бургомистр и несколько шуцманов), а потому, что освободившиеся из лагеря военнопленных американцы и англичане, ожидавшие репатриации на родину, вели себя в городе самым разнузданным образом. Они нападали не только на немцев, но могли и советским медикам-женщинам причинить вред. Для их безопасности Павловский направлял с ними вооружённых санитаров, но и этого могло оказаться недостаточно. В город женщин привлекало то, что в маленьких магазинчиках на русские деньги можно было купить дёшево различные мелочи.

Дня через три после отъезда последней партии генералов госпиталь был готов к приёму следующей, но вместо них явился нарочный с пакетом. Там было предписание госпиталю немедленно передислоцироваться в курортный город Бад-Польцен, найти свободное помещение и развернуть в нём санаторий для среднего офицерского состава, ёмкость которого должна быть не менее 400–500 мест. Начальник сануправления фронта, генерал-майор медслужбы Жуков требовал, чтобы и этот санаторий был достаточно оборудован, обеспечен необходимым мягким инвентарём, посудой и хорошим питанием. Кроме того, следовало организовать и возможное курортное лечение.

Ни Алёшкин, ни его ближайшие помощники не имели никакого представления об этом курорте, и потому новое распоряжение их основательно встревожило. Город Бад-Польцен находился километрах в 250 восточнее Варена и, кажется, теперь входил в состав Польши. Что и в каком состоянии там имелось, конечно, никто не знал.

Генерал разрешил взять с собой максимальное количество белья и продуктов из Варена, однако он категорически запретил увозить что-либо с вилл, предупредив, что эта территория отходит в распоряжение 1-го Белорусского фронта, и маршал Жуков наметил здесь организовать отдых своим генералам. В распоряжении говорилось, что представителю 1-го Белорусского фронта, который скоро должен был приехать, следует передать виллы в том состоянии, в каком они были.

Никаких средств для перевозки госпиталя на новое место из сануправления фронта не поступило, а между тем теперь у двадцать седьмого набралось столько дополнительного барахла, как его пренебрежительно называл Павловский, что обойтись своими силами было невозможно. Решили воспользоваться железной дорогой (к этому времени по многим внутренним железнодорожным линиям Германии уже ходили поезда). Через военного коменданта города договорились с комендантом станции Варен, тот выделил восемь вагонов, четыре платформы и обещал отправить этот состав специальным эшелоном сразу после погрузки.

Конечно, не всё было так гладко, как мы описываем, Захарову пришлось потратить немало усилий, чтобы выпросить весь перечисленный транспорт, но, так или иначе, вопрос разрешился.

Основную часть личного состава, всё медимущество, аптеку и кое-какое продовольствие отправляли своим автотранспортом. Образовался эшелон из 12 машин.

Всем надоело фактическое безделье в Варене, поэтому погрузка как в автомашины, так и в вагоны проводилась с большим подъёмом и была закончено в течение суток.

Нужно было подготовить госпиталь к приёму отдыхающих не позднее 20 июня 1945 года. Пришлось поторопиться, в распоряжении Алёшкина имелось всего десять дней.

Таким образом, хирургический полевой передвижной госпиталь № 27 пробыл в Варене почти полтора месяца. Его персонал и начальник были заняты совершенно новой работой по организации дома отдыха для высшего командного состава, и поэтому они как-то не придавали значения событиям, которые в это время происходили в мире. После подписания представителями германского командования Акта о безоговорочной капитуляции, которое произошло 8 мая, и объявления 9 мая Днём Победы, война ещё не окончилась. 11 мая войска 1-го и 2-го Украинских фронтов разгромили остатки немецко-фашистских войск в Чехословакии, и лишь 14 мая завершилось освобождение Югославии от немецко-фашистских оккупантов. 5 июня была подписана «Декларация о поражении Германии и взятии на себя верховной власти в отношении Германии правительствами Союза Советских Социалистических Республик, Соединённого королевства Великобритании, Соединённых Штатов Америки и Временным правительством Французской Республики». События огромной политической важности прошли как-то мимо работников госпиталя № 27, и, хотя товарищ Павловский регулярно проводил политинформацию по этим вопросам, получая материалы из политуправления фронта, врачи, средний медперсонал, да и сам Алёшкин как-то не оценили их значение.

Теперь, следуя в город Бад-Польцен, Борис Алёшкин попытался узнать, что же это за город, в котором им предстоит работать. Никакой информации он найти не сумел, и первое время и у него, и у всех его сотрудников возникало немало недоумённых вопросов. Пользуясь авторским правом, мы расскажем об этом городке то, что Алёшкину стало известно много лет спустя.

Город Бад-Польцен в средние века