Шрифт:
Закладка:
В 1918 году после разгрома кайзеровской Германии и образования независимого польского государства, город снова перекочевал в Польшу и находился в её составе до 1939 года. Теперь, после разгрома фашистской Германии предполагалось, что эти земли, в том числе и город Бад-Польцен, отойдут снова к Польше, и поэтому Польский комитет национального освобождения, руководимый Берутом, начал ставить представителей своей власти во все северо-восточные городки и поселения бывшего фашистского рейха.
Но, повторяем, ничего этого Алёшкин в то время не знал. По пути в Бад-Польцен его мысли были заняты тем, каким образом он сумеет выполнить полученное задание и организовать в этом городе санаторий. Он надеялся найти подходящее неразрушенное здание и уложиться в срок.
Расстояние от города Варена до Бад-Польцена, как мы уже говорили, равнялось 250 километрам. В место назначения прибыли поздним вечером 11 июня. Несмотря на хорошее состояние дорог, двигаться приходилось медленно: они были забиты большими толпами репатриированных, направлявшихся в Советский Союз. Навстречу им двигались колонной соединения Войска Польского, перемещавшиеся из одного бывшего немецкого города в другой. Задерживали также и многочисленные объезды участков, испорченных снарядами или фугасами, заложенными фашистами при отступлении.
Колонна госпиталя остановилась на центральной площади Бад-Польцена. Разыскивать какое-либо помещение на ночь глядя в незнакомом городе было безрассудно, решили заночевать, как это бывало в начале войны, в машинах, под машинами и около них. Выставили охрану вокруг этого своеобразного лагеря. Как всегда при таких переездах, караульным начальником стал Добин.
В группе автомашин, кроме грузовиков, находилась всего одна легковая машина «опель-капитан», а остальные девять отличных трофейных машин следовали по железной дороге так же, как имевшиеся в госпитале шесть лошадей.
Проснувшись ранним утром 12 июня и оглядевшись, Алёшкин заметил, что на эту же площадь выходит здание ратуши. Он решил пойти туда, чтобы выяснить у военного коменданта, где искать подходящее здание для санатория. Вместе с Павловским они подошли к ратуше. К их удивлению, никакой охраны здания не было.
В большой приемной, где за столом сидела молоденькая девушка, находилось несколько человек, ожидавших приёма, но не у военного коменданта, а у бургомистра города, или, как он требовал, чтобы его называли, у «пана старосты повятового».
Увидев входящих офицеров Красной армии, девушка встала из-за стола и, подойдя к ним, на довольно чистом русском языке спросила, что им угодно. Борис заявил, что ему необходимо переговорить с бургомистром, и как можно скорее. Она скрылась за массивной дубовой дверью и, вернувшись через две минуты, вежливо пригласила их зайти. Следом за ними вошла и сама. На вопросительный взгляд Алёшкина она сказала:
— Пан староста по-российски не розумеет, я буду переводчица.
— Не тщеба, пани, бардзо дзенькуе. Я умием мович по-польски и вшистко разумием, — заявил Борис.
При этих словах бургомистр (будем называть его так, потому что все жители города пока его так и называли), выскочил из-за стола и, подойдя к обоим офицерам, пожал им руки.
— О-о! Бардзо пшиемно, бардзо пшиемно, же пан майор разумеч польски. Прошу сядач. Кристина, поведж там, же естем заети.
Алёшкин и Павловский уселись и через несколько минут уже знали, что в Бад-Польцене установлена польская народная власть, в распоряжении бургомистра имеется взвод польских солдат, которые пока и обеспечивают порядок в городе, никаких советских подразделений нет. Узнали они также, что здесь есть шесть санаториев, все они сейчас пустуют (во время войны в них лечились немецкие солдаты и офицеры), что пришлось выставить специальную охрану зданий, оставшихся целыми, и бургомистр будет очень рад, если русские возьмут на себя использование и охрану хотя бы некоторых из них.
Узнав от Бориса, что его госпиталь прибыл как раз для организации работы в одном из санаториев и что, вероятно, скоро прибудут и другие, он очень обрадовался. Пан бургомистр заявил, что будет помогать в оборудовании санатория, направит необходимых рабочих и выдаст вещи, взятые из этих зданий на склад для хранения. Он обещал также обеспечить всех находящихся на лечении необходимым продовольствием.
Получив такие гарантии, Алёшкин решил расстаться с поместьями, которые ему были выделены начальником тыла фронта, тем более что они находились теперь от него на расстоянии более 150 километров. Он приказал на следующий же день послать две грузовые машины, вывезти возможно больше необходимых продуктов и освободить Коноваленко от руководства тем хозяйством.
Через полчаса после разговора в ратуше Алёшкин и замполит в сопровождении бургомистра объехали несколько санаториев и остановили свой выбор на одном из них, носившем название города — «Бад-Польцен». Это было большое трёхэтажное здание, имевшее около четырёхсот комнат и позволявшее разместить в очень хороших условиях не менее пятисот человек.
На первом этаже находилась огромная, шикарно обставленная столовая, хорошая водолечебница и электролечебный кабинет, там же располагался и стационарный рентген. Вода из целебного минерального источника была подведена к зданию санатория. Правда, всё это, как и общий водопровод, как и электроосвещение, в настоящий момент не работало, но бургомистр заверил, что его мастера в течение нескольких дней это наладят. Будут устранены также и некоторые неполадки в комнатах: рабочие починят полы, вставят выбитые стёкла и т. п.
Борис поблагодарил услужливого бургомистра и пообещал, что после развёртывания он пришлёт к нему своего помощника, если почувствует недостаток инвентаря, посуды и прочего. После этого эшелон госпиталя направился к облюбованному зданию, которое находилось в каком-нибудь километре от площади. Во дворе санатория стоял двухэтажный дом, в котором, очевидно, раньше жил обслуживающий персонал, кроме того, находился гараж и большой сарай. Всё это пустовало.
Посовещавшись с Павловским, Алёшкин решил разместить в двухэтажном доме весь личный состав госпиталя, себе же взял две комнаты в основном здании санатория. Павловский решил поселиться в соседнем жилом доме.
Как всегда, первое, с чего начали работу по освоению нового места дислокации, — это произвели очистку его от оставленного немцами мусора. Затем занялись выяснением дефектов каждой комнаты и других помещений. Каждому отделению госпиталя Алёшкин отвел по одному этажу, начальники отделений распределили имевшиеся на этажах отдельные блоки, состоявшие из 12–15 комнат, между врачами. Те руководили
