Шрифт:
Закладка:
— Готово.
— Благодарю… — Искатель все же улыбнулся ей в ответ и обратился ко всем. — Тут как-то слишком темно и сыро. Николай, вон та буржуйка рабочая? Ее можно разжигать? — он указал на самодельную печь в дальнем углу.
— Да-да, разумеется, — ответил Николай. — Совсем забыл про нее. У нее отвод на улицу, так что смело можно пользоваться. Мы оборудовали это судно на тот случай, если придется использовать его как временное убежище.
— Для всего Альянса?
— Нет, конечно, для ученых. Они давно хотели получше изучить реку, вот мы и сделали такой плавучий дом. Первоначальный замысел оборудования этого теплохода заключался вовсе не в эвакуационном побеге.
— Я похожу, всю жопу отсидел, — недовольно пробурчал Леха, поднимаясь со скамейки. — Заодно и посмотрю, где мы находимся, а то через эти заколоченные окна ни хрена не видать, — после чего нацепил противогаз и вышел на палубу.
Когда Стервятник ушел, Николай спросил:
— Он всегда такой эмоциональный?
— На станции нет, — ответил Сэм. — А на поверхности он жутко раздражителен.
— Почему?
— Не любит он сюда вылезать. Я, можно сказать, силой его вытащил в эту ходку.
— Сталкер со стажем, который любит сидеть на станции и неуютно чувствует себя на поверхности… — задумалась Колючка.
— Его опыт несколько отличается от моего. С ним однажды произошла очень неприятная история… — начал было Сэм, но подумал, что не очень хорошо будет рассказывать что-либо о своем давнем товарище за его спиной. — Думаю, он лучше сам об этом расскажет, если захочет.
— Кто что расскажет? — вдруг спросил вернувшийся Стервятник, положив несколько бревен на пол около буржуйки.
— Почему ты перестал выходить на поверхность, — ответил Искатель.
Стервятник всегда двояко относился к этой истории. С одной стороны, он очень не любил, когда кто-то напоминал ему об этом, но с другой, если уж вспомнил, то всегда с интересом мог ввести в курс дела новых людей. Такое противостояние бурлило в нем постоянно, поэтому часто было непонятно, как он отнесется к упоминанию о прошлом в этот раз. Но сейчас Стервятник оказался достаточно доброжелателен.
— А, ну да. Тот случай. Могу рассказать, — он закинул пару бревен в печь и отряхнул руки. — Сэм, можно кремень?
— Да, конечно.
Искатель передал кусочек кремня своему товарищу, Леха положил растопку и развел огонь. Постепенно в помещении стало заметно теплее.
— Вот теперь хорошо, —блаженно произнес Стервятник и устроился на скамейке.
Наступила тишина, которая длилась несколько минут. Уже даже показалось, что Леха передумал что-либо рассказывать: подложив под голову рюкзак, он улегся на скамью и будто начал засыпать, но вдруг спокойным голосом сказал:
— Начну сначала, пожалуй... Спустя полгода после того, как мира не стало, в метро началась «большая простудная чума». Все из вас о ней слышали, а может, даже сталкивались. Обычный грипп, который в мирное время лечился за пару недель, из-за нехватки лекарств начал убивать выживших десятками. Помните, наверное? И вот тогда метро было заполнено трупами. Люди стали искать выходы обратно на поверхность или к другим станциям. Стали впервые открывать гермодвери. Как раз тогда я и перебрался на «Площадь Ленина», где был необычайно рад встрече с Сэмом, — Стервятник кивнул в сторону Искателя. — Я считал его погибшим… Кстати, он меня тоже, — Леха улыбнулся. — Ну да ладно… Сэм мне и рассказал, что можно неплохо устроиться, поднимаясь на поверхность. На следующий день, когда я решился все же попробовать, на станции умер очередной несчастный. Выносить его на поверхность никому не хотелось…
Стервятник сделал паузу. Он встал и подкинул еще одно полено в печь, сел обратно.
— А ты согласился на это? — догадалась Колючка.
— Да. Не знаю, как было на других станциях, но у нас уже начало формироваться общество и быт, и даже за такую работу уже платили… Правда, еще не батарейками, а предметами первой необходимости. Тело нужно было вынести на поверхность и закопать. Я согласился. Потом еще раз… А потом это стало частью моей жизни, моей работой. Если Сэм приносил на станцию всякое, то я наоборот выносил. Тела.
— Так вот почему Стервятник, — наконец поняла Люба.
— Да, именно так.
— Что было дальше? — заинтересованно спросил Проводник.
— Да что было, через несколько лет эпидемия закончилась, потому что способ лечиться нашли с помощью грибов всяких и трав. Работы стало меньше, я уже даже начал в первые ходки вместе с Сэмом выбираться. Но вот одному парню как-то не повезло, не помогли ему настойки. Врачи, которые, по сути, сами вчерашние студенты, зафиксировали смерть. По правилам, чтобы избежать ошибок, я обязан был лично проверить, действительно ли человек мертв, но мне как-то самому в падлу это все уже было. Ну и я просто завернул тело в пленку, вынес на поверхность, закопал неглубоко и с чистой совестью вернулся на станцию.
Стервятник вновь сделал паузу, будто вспоминая. Он достал из рюкзака флягу и отпил из нее.
— На следующий день я отправился на поверхность немного поохотиться. Когда мне открыли герму, то я увидел, что прямо перед ней лежит этот парень. Он, наверное, пытался достучаться до дозорных всю ночь, аж руки в кровь изодрал. За ночь он хватанул столько радиации, что облез практически полностью.
— Еще бы, всю ночь, да еще и без какого-либо снаряжения, — произнес еле слышно Медведев. Кому как не ему знать о вреде пребывания на поверхности.
— Именно после этого я и перестал вылезать наверх. Не мог. Перед глазами стояло то лицо, покрытое ожогами.
— Ужас, что на станциях творилось, — произнесла Колючка.
Стервятник замолчал. Выпив еще немного, он убрал флягу в рюкзак, лег и закрыл глаза.
— Ты не в курсе, что происходило в метро? — поинтересовался у Любы Сэм.
— Ой, да я до него даже не добралась. Я из Дзержинского района, а он далеко от ближайшей станции. Я сразу в подвал своей многоэтажки залезла и, кстати, что смешно, только одна я до этого и додумалась. Поэтому выживать потом тоже одной пришлось. Мне повезло, что в моем доме и магазин, и аптека были, и даже строительный магазинчик, откуда я генератор притащила, но это все было позже, первое время я только на
