– Фанни, выходи за меня.

Она повернулась и увидела Себастьяна: лицо его было взрослым, с бакенбардами, лоб – в царапинах от ран и засохшей крови, как будто он только что с кем-то подрался.

– Боже, – воскликнула Фанни. – Себастьян? Неужели это правда ты?

Она бросилась в его объятия, не в силах поверить, что перед ней стоит человек из прошлого – живой. Фанни жалась к его сильным узким плечам и чувствовала, как его коротко стриженные волосы касаются её висков.

– Я повсюду искал тебя, – прошептал Себастьян.

Эти слова и то, какие чувства они вызвали в Фанни, – что кто-то по-прежнему считает, что её жизнь стоит поисков, – пробудили в ней чувство, которое дремало с того самого поцелуя с Нико. Они с Себастьяном сидели в тени Белой башни и разговаривали, задавали друг другу вопросы, качали головами, задавали новые вопросы, плакали. Себастьян выпалил то, что надеялся сказать целых три года. «Прости, что подтолкнул тебя к окну поезда». Фанни ответила, что всё понимает и что, учитывая всё, что происходило в лагерях, это, наверное, было даже к лучшему. Они избегали кошмарных подробностей, никто не хотел об этом вспоминать. В какие-то моменты просто молчали и держались за руки. Когда полуденное солнце окрасило залив в сапфирово-синий цвет, Себастьян предложил пройтись.

Они шли через весь город, потрясённые тем, как всё изменилось. Отправились на север вдоль береговой линии, смотрели на особняки на проспекте Эксохон, которые когда-то принадлежали богатым еврейским семьям, но были украдены немцами и переоборудованы греками. Они шли на запад, пока не добрались до старого квартала барона Хирша, где их держали до депортации, и увидели, что весь район разрушен до основания.

К тому времени, когда на город опустились сумерки и фонари осветили перекрёстки, Фанни с Себастьяном пришли к выводу: Салоники больше им не принадлежали. Слово «дом» было уничтожено буква за буквой.

Город призраков не место для молодой пары. Поэтому, когда под лунным светом у залива Себастьян взял Фанни за руки и повторил: «Выходи за меня», Фанни кивнула и ответила: «Выйду».

В то же время в одном итальянском монастыре…

Мужчина вошёл в исповедальню. Он обратился к человеку, чьё лицо было скрыто темнотой.

– Документы готовы?

– Да.

– Долго же пришлось ждать.

– Для таких дел нужно время.

– Они дали мне разрешение на выезд?

– Да.

Глубокий вдох.

– Ну наконец-то.

– У вас хватает денег?

– Потихоньку копил. Сейчас, думаю, уже достаточно.

– Слава Господу.

– Господь не отправлял мне денег, отец.

– Всё происходит волей Господа.

– Как скажете.

– Лишь через Бога можно заработать отпущение грехов.

– Воля ваша.

– Могу я спросить, куда вы теперь направитесь?

Удо Граф прислонился спиной к стене. Куда он направится? За прошедший год он побывал во многих местах. Сначала сбежал из Польши – лишь благодаря советским солдатам, которые оказались достаточно глупы, чтобы вместо тюрьмы отправить его в больницу. Один из санитаров связался со знакомыми Удо в Кракове, после чего среди ночи пришли двое мужчин и вызволили немца. Он получил серьёзное ранение в ногу от выстрела того солдата, поэтому до машины его несли на руках, что жутко задевало его гордость.

Ехали до утра. По приезде в Австрию Удо стал прятаться у одной состоятельной семьи, по-прежнему придерживающейся нацистской идеологии. Спал в гостевом доме на заднем дворе и иногда приходил с ними ужинать, однако от любых обсуждений своих действий в Аушвице воздерживался, называя себя офицером среднего ранга и уверяя, что просто следовал приказам. По ночам он курил в своей комнате и слушал немецкую музыку на виктроле[6].

Как только Удо встал на ноги, его провели через горы в Италию, в один из монастырей, где ему дали приют. Подобные пути отхода немцы называли rattenlinien, то есть «крысиными тропами», предназначенными для побега. В этих рискованных переходах им в значительной мере помогали католические священники в Италии и Испании. Наверное, вы спросите, почему люди в церковных облачениях, которые, казалось бы, должны служить Господу, добровольно помогали виновным в смертях стольких невинных людей. Однако священнослужители при желании способны искажать меня так же просто, как и все остальные.

«Это была несправедливая война».

«Его преступления преувеличены».

«Лучше раскаиваться на свободе, чем гнить в тюремной камере».

Удо прятался в задней комнате кафедрального собора в Мерано, Италии, неподалёку от альпийской коммуны Сарентино, и по утрам часто вглядывался в заснеженные горные вершины, размышляя о том, как развалился гениальный план Волка. Через несколько месяцев он переехал в Рим, где ему сделали паспорт на другое имя. После этого, вооружившись своей новой личностью, Удо пришёл в церковь рядом с портовым городом Генуей, где его ожидала приличная сумма денег и необходимые для выезда за границу документы. В глубине души ему казалось унизительным доверять своё спасение католикам, в то время как сам никак не относился к их вере и не уважал их помпезные ритуалы. Но зато у них было много вина. Этим Удо пользовался.

Куда он направится? Очевидным вариантом была Южная Америка. Несколько государств на этом континенте ясно намекнули, что готовы закрыть глаза на въезжающих нацистских офицеров в случае, если те решат искать у них пристанища.

– В Аргентину, – ответил он священнику. – Поеду в Аргентину.

– Да присмотрит за вами Господь.

– Как пожелаете.

Но Удо лгал. Слишком многих его знакомых офицеров СС уже перегнали в Южную Америку. Будучи стратегом, он рассудил, что, если кого-то из них выследят, не составит труда выйти и на остальных.

Нет, Удо был намерен продолжать борьбу, закончить начатое Волком, а для этого необходимо было узнать врага изнутри. Священнику он сказал об Аргентине, но это был лишь временный вариант. Про себя он уже определился с убежищем получше.

Он поедет в Штаты.

Часть IV

Что происходило дальше

Если бы наша история была декоративным снежным шаром, то текущие события можно было бы представить как момент, когда шар хорошенько встряхивают и хлопья снега плавно кружатся, танцуя, прежде чем опуститься на новое место.

Прошли десятилетия. Места действия сменились. Кто-то нашёл работу. У кого-то родились дети. Но, даже разделяемые океанами, Нико, Себастьян, Фанни и Удо по-прежнему влияли на жизни друг друга, сплетённые правдой и ложью каждого.

Шар встряхнули, и вот где, спустя двадцать два года после нашей последней встречи с ними, приземлился каждый из героев.

Нико стал богат.

Себастьян стал одержим.

Фанни стала матерью.

А Удо стал шпионом.