Если она оказывалась способна рассмотреть за мишурой богатства, красоты и преступлений его самого, уязвимость и слабость… Таких они не оставляли никогда. До тех самых пор, пока они не умирали, оставив им ребёнка…

Дамиан насмотрелся на такие вот роды. Любовницы умирали. А отцов ничуть не волновало то, что они получали для себя наследников или просто детей с огромным потенциалом. Они тоже умирали с теми, кто был способен любить их… А после черствели окончательно, высыхали, неспособные на чувства. Сколько таких он встречал во дворце короля, когда бывал там!..

Они отводили от него глаза. Неприятно видеть свидетеля смерти собственной души. Он понимал. И прощал… Знал и отца Дастона. У того, почти одновременно, родилось два сына. Законный и нет. Наследник был не нужен и второго мальчика не признали. Дастон заботился о нём трепетно, пристроил в лучшую семью, какую нашёл. И терпеть не мог законного сына от женщины, которую ему навязали…

Лавиль всмотрелся в ласковые глаза наивной девочки. Он был поверенным в тайнах верхушки Дормера. Знал их, как мало кто… Неужели юного Дастона заклинило на Тал, как однажды его отца на матери его сводного брата? Как похоже!.. Он совершенно не соображал сегодня, не чувствовал боль. Не мог оставить её, несмотря на угрозы и риск для здоровья… Он никогда не посмеет назвать это любовью. Но и отцепиться от девушки не сможет. Как помочь ей? Возможно ли это?

— Эй, декан! О чём вы думаете с таким трагичным лицом? — выдернула его из тяжёлых дум Нел.

Лавиль пожал её руки, встал:

— О том, конечно, чего вам будут стоить снимки!

— Ну, не томите!

— Всё просто! Обуздайте ваши силы и получите от меня копии. На память о том, чего стоил вам этот подвиг.

Нелли тоскливо вздохнула:

— Когда это будет ещё!

— Скоро! Вот увидите! А сейчас, давайте, приведём вашу голову в порядок и пойдём. Пока вы ещё способны идти.

— И как, интересно, вы собираетесь приводить её в порядок? Голову? Обрить что-ли?

Лавиль возмутился:

— Обижаете, леди! У меня трое сестёр и пятеро племянниц. Я могу изобразить любую причёску. И в курсе всех модных веяний.

Нел схватилась за голову:

— Не надо модных!..

Он успокоил её:

— Не волнуйтесь. Сделаем косу, как та, что у вас была. Чтобы никто и не понял, что кто-то растрепал вас.

— А откуда вы?..

— Видел утром, когда вы выбирались из столовой. С таким зверским лицом, доложу я вам… Вам нужно следить за своей мимикой, леди. Иначе распугаете всех кавалеров. Как друзей Варнера сегодня утром!

Нел фыркнула:

— Больно нужен мне тот шутник!

Лавиль не согласился:

— Ну, нет! Ален Харвиг — отличный парень. Родовитый, но не урод, по вашей классификации. И не потаскун. Даже странно, что он так явно проявил себя. Наверное, вы, леди, и в самом деле, поразили его!..

— Ну, нет! — в тон ему возразила Нел. — Если выбирать кого-то, то только декана Виллиса. Он действительно достойный лорд!..

Лавиль осторожно заметил:

— Вы же понимаете, как он уязвим? То, что другой воспримет относительно спокойно, его разобьёт окончательно.

Нел бросила шутки. Ответила серьёзно, даже хмуро, несмотря на целительскую магию, что пьянила:

— Я никогда не стала бы играть его сердцем. Ничьим бы не стала. Это недостойно.

Вот так. Как припечатала. В том числе, и его самого. И что тут скажешь? Лавиль не стал убеждать или оправдываться. Он такой, какой есть. И все свои преступления он помнит. Как забудешь?..

Вместо того, чтобы болтать, он занялся приятным. Запустил руки в шевелюру Нелли Тал. Он любил длинные волосы. Всегда. И свои носил довольно длинными. Мать не противилась, отец погиб к этому времени. Его не сподвигло остричься даже то, что над ним издевались в школе. Кричали, что он подражает мерзким фейри. Или он сам — мерзкий эльф?

Что ещё могли придумать дети? Очень красивый белокурый мальчик. С длинными волосами… Всё изменилось, когда Марвин стал набирать учеников. Мать за руку отвела его на испытание к архимагу. И он подошёл. Там все дети были талантливы и необычны. И никому дела не было до его волос.

Там он получил себе лучшего друга. Брата. Марвин только посмеивался, когда видел ту парочку: мрачный, молчаливый, темноволосый, вечно напряжённый из-за необходимости контролировать себя Адельмар, и белокурый, болтливый, внешне легкомысленный Дамиан.

Почему "внешне лёгкий"? Да потому, что, как оказалось, за своё Лавиль дрался бешено и безоглядно. Во всех смыслах. Он быстро заткнул тех, кто пытался осложнить жизнь незаконному сыну Безумного короля. И у Марвина, и потом в академии. Именно он, Дамиан, защищал выродка, который мог бы прихлопнуть всех своих обидчиков. Но был слишком добр и порядочен. Лавиль не был. Своё он готов был выгрызать зубами…

И до сих пор таким оставался. Теперь "своими" он считал пациентов. И потому пользовался любыми средствами, чтобы улучшить систему здравоохранения в королевстве. В том числе, и дружбу короля. Его он тоже, в конце концов, принял, как своего. И тащил с ним бремя будущего отцовства почти наравне…

А сейчас он наслаждался, запустив руки в солнечные волосы Нелли Тал. Тянул время, и ничего не мог с собой поделать. Такие волосы были у матери Адельмара. И Дамиан понимал Безумного короля, который влюбился в девушку слёту. Тут же, в академии. В одни эти волосы и красоту можно влюбиться. А уж если к ним прилагаются доброта и благородное сердце…

Лавиль вздрогнул. Какие глупости лезут ему в голову. Из-за волос студентки! Ну, и пусть они похожи на солнечный свет и саму жизнь? Разве это повод?.. Он посмеивался над собой и проводил руками по буйным кудрям Нел. Они, под его руками, распутывались, вились красивыми волнами и локонами.

Помимо всего, он прикасался к голове девушки. Исцелял. И успокаивал… Иначе начнёт фыркать, дёргаться. А ему