Шрифт:
Закладка:
Мастера говорят — «не думай в бою», и многие неразумные ученики, следуя букве правила, уподоблялись в сражении зверям, не пуская разум к руке, нанося удары быстрее, чем могли осознать, где друзья, где враги… А ведь смысл этой заповеди — «не думать о постороннем, не относящемся к бою». Что как раз и делала юная принцесса. Ещё один удар скользнул по доспехам — на этот раз по бедренному щитку.
Законы фехтования подобны шахматам — есть свои фигуры, ходы, комбинации, надо так же думать на несколько шагов вперёд. Так же, как и в шахматах, забывая о разуме, начинаешь повторять один и тот же тупой ход, а, думая о постороннем — закрутишь пространную комбинацию, протаскивая пешку в ферзи, откроешь своего короля…
Просто отбить удар и нанести свой — это ещё не мастерство. Увернуться от удара и тогда бить — тоже, это всего лишь приёмы. Выйти против меча безоружным — это уже кое-что, что ближе к хвастовству, чем к мастерству. Но истинное мастерство — это когда просто встаёшь так, что все атаки проходят мимо. Сэнсей мог без особых усилий заставить сложить оружие любого противника, но его ученица не была уверена, что тут дело обходилось без магии. А магия…
Суставы и связки почти у всех существ устроены по-одинаковому. Просто кто-то быстрее, кто-то сильнее, кто-то крепче. Но и скорость и сила и выносливость не даются даром — получая что-то, ты должен от чего-то отказаться. Демонам, например, в бою приходится защищать ещё и громоздкие и чувствительные крылья, людям — сложные устройства своих доспехов, призракам — беречь более слабые суставы от вывихов. Это откладывает отпечаток на стиль фехтования, в основе которого — всё равно одни и те же приемы, что используют и люди и ангелы, и призраки и ракшасы. Всё остальное — как обезоружить, или парализовать руку ударом, или придать своему удару силу великана или облегчить себя, взмывая как пёрышко под потолок или вставая на вражеский клинок — всего лишь следствия знания этой техники. Но ледяной клинок не выдержал веса тела, и демонесса быстрыми шагами взбежала по древку, наступив на макушку мохнатого врага, срубила головы его товарищам, кувыркнувшись в воздухе (со сложенными крыльями это не так-то просто), спрыгнула на землю, а враг за её спиной уже падал, разрубленный надвое.
— Наконец-то вы собрались, — похвалил господин Сакагучи, тоже в этот момент разобравшийся со своими: — А то вы на себя весь день похожи не было.
— Слишком много думала, — ответила дочь императора, оценивая сделанную работу: — Зови инженера, — коротко приказала она. А сама закрыла глаза и сконцентрировалась:
«Злата!»
«Здесь я, здесь, друг-сорвиголова!» — и образ таинственной улыбки вслед словам.
«Есть кто-нибудь за дверью⁈»
«Кажется, трое. Магов точно нет.»
«Можешь что-нибудь с ними сделать⁈»
«Вряд ли… Вы слишком глубоко под землёй. Ну ладно, постараюсь.»
Сегодня легион поддержки заменяла одна Злата — ну, вполне достойная компенсация… в некотором роде. Особенно, учитывая, что нынче они действовали в наиглубочайшем тылу противника — на рубежах Третьей линии обороны. А она как раз Третья Принцесса — чем не повод наведаться?
…Идея наведаться сюда зрела давно — на этой планете оборона была организована наилучшим образом, не чета предыдущим, где мятежники заботились только об отступлении. Глубоко эшелонированная, в девять надёжных крепостей и целыми полями мин с любой стороны возможного наступления. Именно поэтому и пересматривала принцесса с драгонарием всю тактику действий! Научились после Коцита мятежники, поняли они, наконец, как останавливать неудержимую, крылатую, но вооруженную лишь мечами и луками армию демонов! И теперь для вскрытия извергающих сотни тонн снарядов и пуль цитаделей и приходилось сначала туда наведаться самой новой аюте товарища драгонария, или одному из её отрядов. Массированные бомбардировки по плотно застроенным промышленным районам Тардеш опасался предпринимать — могло пострадать главное богатство Диззамаля — его заводы и наиглавнейшее сокровище любой планеты, из-за которого и начинаются все межзвёздные войны — население, рабочие руки для заводов и рекруты для армий. Поэтому-то такие могучие вещи как ядерное оружие, брахмастры, антивещество и другие, ещё более эффективные бомбы и виды магии использовались редко, если не совсем забывались — повторять ошибку Бали Махараджи, и обесценивать плод своих усилий, никто не хотел. Легко уничтожить жизнь, но попробуй её возроди!
Повстанцы буквально зубами цеплялись за подготовленные рубежи, щедро снабжаемые по сети дорог из крепостей — вот и возник план — чем прогрызаться сквозь ряды заграждений, нанести с небес удары по тылам, и лишить их как боеприпасов, так и воли к победе. Конечно же, неугомонная принцесса сама вызывалась в половину авантюр. «Флаг тебе в руки» — сказала Злата, и… согласилась помогать ей «во всём этом безобразии».
…- А вы сквозь дверь прострелить не можете? — спросил инженер, с опаской подбираясь к замку: — Как там, на входе?
— Дверь железная. Не выйдет.
— Тогда я её взорву. Вы не против?
— Давай, только дыма поменьше.
Подошел Ильхан, вогнал в пол сошку, и разместился за ней со своей винтовкой. Он уже год как перешел со своего допотопного «подарка Императора» на совершенное ружьё лучшей сборки, которое смогла найти ему дочь императора. Но со своей дурацкой сошкой никак не желал расставаться. «У хорошего хозяина любая вещь найдёт применение» — любил говорить он. И находил — даже, казалось для такой бесполезной палки.
— Берегитесь — предупредил инженер, и отошел за спины стрелков. Взрыв! — дверь медленно отошла от косяка, первым туда ворвался Сакагучи, за ним — Метеа. Маваши тоже было дёрнулся, но принцесса ему скомандовала: «Прикрывай стрелков!».
Стрелки, кстати, чуть не пальнули сразу всем, что у них есть, но вовремя сдержали руки, изумлённо опуская оружие:
— Что это?
В центре комнаты неподвижными статуями стояли трое — человек, призрак и пещерный демон. Мацуко, опустив меч, тоже не понимая, долго приглядывалась к ним, потому вдруг резко срубила голову мохнатому демону-раху:
— Вяжите этих двоих, быстро! — указала она на остальных: — Их Злата держит!
Веревки оказались у Хасана:
— Ух ты, генерал! — сказал он, увидев нашивки у призрака.
— А другой — его адъютант. Не забудь
