огни. Мама брала нас с Летой на узловую станцию, чтобы посмотреть на нескончаемый поток пассажиров.

«Видите? – сказала она. – Жизнь полна возможностей». Она указала на множество проходов, которые вели к разным трамвайным платформам. «Каждый день мы принимаем решения. Мы меняем свое будущее. Без помощи эдема».

Мама нажала на мой нос и рассмеялась. Тем временем Лета спросила, какой трамвай довезет ее до завесы.

Мы с Нареной захватили в кафе несколько пирожных с начинкой из торлу, пока дожидались отправления. Вокзал был полон людей, прибывших в город и путешествующих в другие места.

Нарена толкнула меня локтем.

– Что-то ты притих.

Я подвигал дибуле по тарелке и слизнул сахарную пудру с пальцев.

– Неделя выдалась жутко утомительной.

– А ведь сегодня только среда. – Девушка встревожилась и нахмурила брови. – Как дела у Леты?

– Как того и следовало ожидать. Она счастлива, что сможет представить свою версию произошедшего перед присяжными, но я не уверен, что это поможет…

Если принцесса права, то Регентство сделает все, чтобы скрыть свою причастность. А прокурор Леты представлял Регентство. Я ненавидел саму мысль о том, на что он пойдет, лишь бы гарантировать, что сестра останется за решеткой.

– Что говорит твой отец? – спросила Нарена.

– Ничего особенного. Он не был дома с тех пор, как арестовали Лету. – Я ткнул свое печенье. – Полагаю, что таким образом он выражает свою любовь.

– Мы все проявляем любовь по-разному, Кайдер, – сказала подруга. – Я уверена, что он делает все, что в его силах.

– Ну, этого недостаточно. – Я встал, оставив печенье дибуле нетронутым. Желудок скрутило от беспокойства. – Идем, нам пора.

Трамвай до Феррингтона состоял всего лишь из четырех вагонов, соединенных вместе: сельский городок точно не был популярным туристическим местом. Единственными людьми, которые проживали там, были фермеры, надеющиеся по максимуму использовать плодородную почву.

Мы заплатили кондуктору трамвая по самой низкой цене, и нам приказали сесть в последний вагон. Большой круглый светильник свисал с потолка, как луна в ночи. Сиденья были расставлены вокруг небольших столиков, чтобы побудить путешественников покупать дорогие закуски со вкусом картона. Не то чтобы я собирался есть. Мои мысли были далеко, в камере рядом с Летой.

Как только мы заняли свои места, Нарена начала выкладывать вещи из своей сумки на стол. Стук тяжелых книг вернул меня в настоящее.

– Немного легкого чтива? – спросил я, вскинув бровь.

– Я решила, что проведу собственное расследование. – Она взяла книгу и открыла страницу, отмеченную лентой, украшенной мейранскими буквами. – Эта глава написана пожилой женщиной, предки которой жили в плавучем доме у побережья Карделла, недалеко от того места, где находится завеса. Она утверждает, что ее прабабушка и прадедушка рассказывали о странных вещах, происходящих в воде, задолго до того, как Регентство открыло завесу более ста лет назад. – Она повернула ко мне книгу. На противоположной странице было изображение многоногого существа, кружащего возле дна лодки.

– Ты веришь, что эти создания существовали еще до того, как Регентство обнаружило завесу? – спросил я, проведя пальцами по рядам острых как бритва зубов существа. Он был поразительно похож на рисунок Леты, где она изобразила эдемовых сущностей – халленов.

Нарена перелистнула страницу.

– Это все байки, но я подумала, что это может пригодиться для суда над Летой. Я уверена, что ты уже видел эту книгу в комнате Леты: она не первая, кто поверил в то, что завеса – это нечто большее, нежели сгусток эдема.

Я взял книгу из ее рук.

– Нет, но она первая, кого арестовали за то, что она сожгла целый город, чтобы доказать существование этих тварей.

Нарена резко откинулась на спинку стула.

– Ты же не думаешь, что она виновна?

– Нет. – Я наблюдал за пейзажами, проносящимися за окном, не в силах смотреть подруге в лицо. – Но у нее есть эхо смерти – этого я не могу отрицать. Если сегодня в Феррингтоне мы не найдем ничего дельного, то, боюсь, мои мысли не имеют никакого значения. Присяжные признают ее виновной.

Нарена не ответила, но я чувствовал, что она согласилась. Эхо смерти работало двумя способами: клеймило вас как убийцу и означало конец вашей собственной жизни. Жизни, которая теперь принадлежала Вардину.

Я снова взглянул в окно, наблюдая за тем, как город сменяется лесом, а затем деревья превращаются в пустыни и пыль.

* * *

В полдень мы добрались до Феррингтона. Но вагон не замедлил хода – он промчался мимо станции.

– Почему мы не остановились? – спросил я.

– Феррингтон до сих пор считается местом преступления, – ответила Нарена, пожав плечом.

Мы проделали весь этот путь. Я не собирался возвращаться без доказательств невиновности Леты и причастности Регентства.

– Мы выйдем на следующей станции и пойдем пешком. – Это был единственный способ.

Мы вышли из трамвая в Тавиче – маленьком прибрежном городке к северу от Феррингтона, недалеко от предела досягаемости вечного облака. Было странно видеть пятна яркого солнечного света, падающие на скалистые утесы и воду. Как будто весь наш мир был черно-белым, и я впервые увидел цвет. Как бы мне ни хотелось полюбоваться красными скалами и ярко-синим океаном, это была далеко не экскурсия.

Нам потребовался час, чтобы пройти через холмы и добраться до места назначения.

Под нами лежала долина Феррингтон. Весь пейзаж был покрыт пеплом и дымом. Каждое дерево. Каждый магазин. Каждый дом. Исчезли.

– Тысяча теней, – пробормотала Нарена.

Я кивнул в знак согласия. Город был уничтожен. Это напомнило мне о том, что принцесса рассказала о своем брате.

Они превратили его в пыль.

Мы спустились с холма и вышли на главную улицу, держась подальше от вокзала. Дым висел в воздухе, как будто пожар случился всего несколько часов назад. Глаза защипало, а легкие сжались.

Мне не хотелось думать о том, что жизни моей матери и сестры оборвались в этом месте.

– Идем, – сказал я Нарене. – Давай спасем Лету.

Глава 18. Кайдер

Мы с Нареной молча шли по тому, что осталось от главной улицы Феррингтона. Каркасы нескольких зданий все еще стояли на своих местах, как и пара оплавленных фонарных столбов, которые теперь склонились к земле. Это не было похоже на последствия пожара – казалось, что весь город выжгло адским пламенем. Неудивительно, что выжили лишь немногие.

И Лета.

Простой пожар не мог вызвать такие разрушения. Присяжным не составит труда поверить, что причиной этого неестественного возгорания был эдем. И когда они увидят руки Леты, ее судьба будет решена.

В городе было тихо – ни криков птиц, ни копошения животных. Это место было поистине