я также знаю, что в вашей истории есть нечто большее. В каждой истории есть нечто большее. Пожалуйста, принцесса. Позвольте мне вам помочь.

Принцесса рухнула на пол, как марионетка, которой обрезали ниточки. Мое сердце сжалось, когда девушка упала лицом вниз. Маска ударилась о каменный пол, но не сломалась.

– Охрана! – крикнул Греймонд. – На помощь!

Вбежала надзиратель: она увидела распростертую фигуру принцессы и быстро отперла внутреннюю решетку.

– Принцесса! – Греймонд поднял ее обмякшее тело с пола. – Вы в порядке?

– Она ничего не ела и не пила последние несколько дней, – бесстрастно произнесла Ярлин.

– Она вообще может пить в этой маске? – спросил я.

– Отведите ее в лазарет, – приказал Греймонд. – Убедитесь, что у нее будет отдельная комната, и снимите эту чертову маску.

Я слышал ее короткие резкие вздохи. Бедняжка едва могла дышать.

Бедняжка?

Было ли это всего лишь уловкой, чтобы заслужить наше сочувствие?

Когда Лете было двенадцать, она месяц провела в постели, страдая от боли в животе, которую не получалось вылечить ни одним лекарством. Я боялся, что она умрет, оставив меня наедине с отцом. Но когда приходил врач, он утверждал, что Лета вовсе не больна. Она просто хотела внимания. Лета боролась за внимание отца, но, несмотря на ее прекрасную актерскую игру, он не обращал на нее внимания и переложил все заботы о ее благополучии на меня.

Светло-серые глаза взглянули на меня из-под маски. Беспокойство пронзило тело. Девушка выглядела слабой и избитой.

Был ли я вчера неправ насчет нее или принцесса выставляла всех нас дураками?

Греймонд и Ярлин придерживали девушку под руки, но она едва ли могла встать на ноги. Босые ступни поскользнулись на грязном камне, и принцесса навалилась на Греймонда. Вес платья тянул несчастное хрупкое тело вниз. Греймонд заметил это и подобрал тяжелую ткань.

– Кайдер, – проинструктировал Греймонд. – Придержи нам дверь.

Голова принцессы склонилась набок, маска сползла. Я заметил дымчато-серые завитки на ее шее.

Эхо-метка.

Когда Греймонд и Ярлин почти вынесли – точнее сказать, вытащили – принцессу из камеры, ее ослабевшая рука вложила что-то в мою ладонь. Кусок белой материи от ее платья.

Я ошеломленно взглянул вверх. Глаза принцессы были открыты. Сосредоточенны.

Как только камера опустела, я развернул клочок ткани. Записка была написана чем-то красным.

Кровь?

Принцессе нужна была моя помощь. Но почему? Почему она не доверяла Греймонду? Он был ее главным шансом на свободу. И почему она не поговорила с нами? Зачем она вручила мне эту записку?

У меня не было на это времени. Мне нужно было помочь сестре выбраться. Мне нужно было найти причину, по которой присяжные усомнились бы в ее вине и смогли пройти сквозь эхо смерти, заклеймившее ее руки.

И все же я не мог перестать смотреть на записку принцессы.

– Эй, Чудо-мальчик. – Кема вошла в камеру. – У тебя все нормально?

Я сжал ткань в кулаке.

– В полном порядке, – сказал я. – Я просто шокирован появлением принцессы в Вардине.

Кема кивнула и поджала губы.

– Тебе следует вернуться домой.

– Я обещал помочь твоему отцу с принцессой, – ответил я. – Это единственный способ продолжить работу над делом Леты.

Кема оглянулась на открытую дверь и охранников, задержавшихся снаружи.

– Могу ли я как-то помочь?

Я подумал о записке принцессы. Хотя я еще не знал ее истории, девушка явно хотела поговорить со мной, и только со мной. В этот момент мне было все равно почему. Мне было необходимо, чтобы это произошло.

– Сможешь устроить встречу для меня и принцессы? – попросил я. – Только для нас двоих.

Губы Кемы сжались в тонкую линию.

– Зачем?

Я показал ей записку.

– Это кровь? Ее кровь? – спросила она в ужасе. Хотя я уверен, что за два года работы в Вардине она видала и похуже.

– Думаю, что да. Мне нужно, чтобы твой отец сосредоточился на деле Леты, и очевидно, что принцесса хочет поговорить со мной. Поможешь?

Кема прикусила нижнюю губу.

– Не знаю… Я одна из немногих охранников, которые знают, что принцесса в Вардине. Если кто-нибудь узнает, что я устроила…

– Ты устраиваешь для клиента встречу с адвокатом. – Я покачал головой. – В этом нет ничего плохого.

Она ухмыльнулась.

– Как бы ты ни старался, Чудо-мальчик, ты не адвокат.

– Еще нет. – Кема замолчала, и я пожал плечами. – Слушай, я просто хочу поговорить с ней. Что плохого может случиться?

Она приподняла бровь.

– Хочешь узнать?

– А ты нет?

Кема провела пальцами по своим коротким белым локонам.

– Хорошо, – наконец-то произнесла она. – Мне не впервой приходится хранить тайну от отца.

– Принцесса? – спросил я.

Она кивнула.

– Я охраняю ее камеру с тех пор, как девушку арестовали. Я ежедневно порывалась рассказать отцу, но…

– Ты дорожишь работой.

– Не совсем так. – Она нахмурилась. – В этом деле есть что-то очень странное.

– Да это просто преуменьшение века. Король бесследно исчез.

Кема покачала головой.

– Папа уже третий адвокат принцессы за этот месяц. Я никогда не видела, чтобы подобное происходило за столь короткий промежуток времени. Понятия не имею, что такое особенное делает или говорит принцесса, но никто не задерживается надолго.

– Значит, пришло самое время узнать.

* * *

– Просто веди себя так, будто ты не делаешь ничего предосудительного, – прошептала мне Кема, когда мы подошли к лазарету на первом этаже.

– Я и не делаю, – пробормотал я. – Не думаю, что…

Моему отцу никогда не нравились члены королевской семьи, а вот моей матери – да. Она боготворила королевскую семью, как будто это они поместили на небеса солнце с луной и были той самой причиной, по которой звезды мерцали по ночам. Когда прежние король и королева приезжали в Телин, мама одевала меня и Лету в наши лучшие наряды, и мы отправлялись в город, чтобы мельком увидеть их маски. Она считала монархов чем-то большим, чем-то из ряда вон выходящим. Тем, на что стоит посмотреть.

Мой отец, с другой стороны, ненавидел, что с членами королевской семьи обращались лучше, чем с кем-либо еще – особенно с ним самим, – просто из-за их родословной. Он не мог понять, как моя мать, сотрудница Регентства, могла быть так очарована ими.

«Лучшее руководство для Телина – это Регентство, работающее в согласии с монархами, – говорила она. – Если Регентство это корабль, то монархи – его штурвал. Без них мы ничего не стоим».

«Напыщенные подставные лица», – рычал мой отец. – Вот кем являются королевские особы. Правительство почти обанкротилось, а уровень жизни настолько плохой, что все больше людей вынуждены использовать эдем», – заявлял он, сидя в