И вот первая волна ударила о наш строй. Звук столкновения был оглушительным. Варвары пытались прорваться, бились об наши линии, как волны о скалы, но римский строй держался.

Легионеры молча, но методично работали гладиусами. Руки их двигались точно и смертельно. Удары под щиты, уколы в шею или в пах. Варвары гибли десятками, но их напор не спадал.

Задержка из-за погибших товарищей среди маркоманов и лишённых щитов воинов привела к замешательству, а наши первые центурии использовали этот момент для контратаки. Строй римлян напоминал неумолимую стену, которая сметала всё на своём пути.

— Signum! Progredimini![Внимание! Вперед!] — донёсся голоса центурионов, и когорты начали движение вперёд, сохраняя строй.

Легионы напирали на маркоманов. Однако сильно продвинутся не получилось. Строи уплотнились и завязли на месте.

— Nolite recedere! Servate ordinem! [Не отступать! Держать строй!] — кричали центурионы, проходя вдоль шеренг.

Римская дисциплина оказалась сильнее варварской ярости. Строй врага начал дрожать. На этот момент и рассчитывал мой отец. Марк Аврелий кивнул одному из своих трибунов, и наш фланг, где стояла кавалерия, рванул в обход. Всадники с длинными копьями, словно молния, врезались в левый фланг варваров. Это смешало их строй. Я видел, как их ряды начали дрожать, как кто-то из них падал, пытаясь поднять руки, чтобы защититься.

— Они дрогнули! — крикнул Декстер, стоявший рядом. — Это наш шанс, цезарь!

Сегодня он находился подле меня, его же заменял тессарий, видимо готовя его на свое место.

Отец приказал резервным когортам ударить по центру и с другого фланга. Варвары, уже оттесненные кавалерией, не выдержали этого натиска. Их строй развалился, а римские войска, словно железный поток, устремились вперёд.

Крики боли, лязг оружия, гул шагов. Всё слилось в хаотичный водоворот звуков и образов. Я видел, как маркоманы пытались бежать, с поля боя. Наши лучники с флангов части из них не оставляли шанса. Также кавалерия смогла догнать часть бегущих. Большая часть потерь армия получает не во время боя, а во время бегства. Увы, германцы бегали довольно резво.

И вот всё было кончено. Поле битвы покрылось телами, и только знамёна Рима гордо развевались на ветру.

— Победа, цезарь! — сказал Декстер, улыбаясь.

Мои руки дрожали. Я хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Это было одновременно величественно и ужасающе. Я видел мощь Рима, видел, как легко мы ломаем врагов, и чувствовал себя частью этой силы.

Для меня это был не просто бой — это был урок тактики, которой восхищалась вся Империя. Римская армия была силой и разумом, соединением дисциплины и технологий. И я гордился тем, что был частью этой системы.

Отец обратился ко мне, его лицо было спокойным.

— Запомни этот день, Люций, — сказал он. — Война — это трагедия, но она также демонстрирует силу Империи. Никогда не забывай этого.

Я кивнул, пытаясь осмыслить то, что увидел. Радость, страх, гордость, шок — всё перемешалось в один вихрь. Первый урок войны, который останется со мной навсегда.

***

После решительной победы наши войска остановились на неделю для восстановления. Необходимо было оказать помощь раненым, провести учёт потерь и подготовить войска к дальнейшим действиям.

К сожалению, полным разгром битва не стала. Часть маркоманов успела бежать с поля боя, другие скрылись в лесах, а те, кто оставался в резерве, успели ускользнуть. Несмотря на это, наша победа была убедительной.

Через три недели произошла ещё одна битва, на этот раз в ней участвовали те самые отступившие маркоманы что соединились с новыми силами. Она закончилась столь же впечатляющим разгромом.

Вожди маркоманов отправили к нашему лагерю переговорщиков. Они подходили к нам с сорванными ветками в руках, символом покорности и мира. Мы приняли их.

Предварительные договоренности и священные клятвы для проведения переговоров были озвучены.

На следующий день была организована встреча с самими вождями. Среди них выделялся Балломар, тот самый зачинщик этой войны. Я внимательно наблюдал за ним.

Переговоры шли тяжело. Германские вожди не признавали своей вины. Они утверждали, что раз мы, римляне, вторглись на их земли, то вира уплачена. Отец давил на них, как мог, используя свою харизму и силу аргументов, но и маркоманы оказались не так просты. Несмотря на их дикость, хитрости им было не занимать.

Слушая их, я понимал, что они не собираются искренне соблюдать мир. Их слова звучали как пустые оправдания. Эти люди были повязаны кровью, их клятвы мести значили больше, чем обещания мира. Лично я считал, что такой мир невозможен, пока эти вожди остаются в живых. Они уже однажды посмели напасть на нас, что им помешает сделать это снова?

В итоге стороны пришли к шаткому компромиссу. Маркоманы согласились вернуться к status quo, восстановив отношения как клиентского народа Рима. Но мы все понимали, что это лишь видимость мира.

Отец велел усилить гарнизоны вдоль границы и поручил разведке пристально следить за варварами. "Этот мир временный," — сказал он. — "Но он даст нам время подготовиться к следующему удару".

Я осознал, что это была лишь первая ступень в длинной лестнице борьбы с маркоманами и другими племенами. Война с ними завершилась, но настоящая безопасность Империи была ещё далеко.

Глава 11

925(172) начало августа, Карнунт, Паннония

Нас встречали с триумфом. Весь лагерь ликовал нашу победу над маркоманами. Это напоминало моё первое прибытие сюда, но на этот раз всё было гораздо громче и эмоциональнее. Легионы и вспомогательные войска кричали в едином порыве:

— Ave Augustus! Ave Caesar! Victoria! Roma aeterna! Imperator victor!

Крики сливались в единую победоносную симфонию, и я приветливо махал рукой, чувствуя, как волны обожания и ликования накрывают меня.

Однако уже на второй день радость победы омрачилась новыми известиями. Когда я прибыл на совет, мы услышали две новости, которые заметно охладили наш подъём.

Первая касалась хаттов. Эти упрямые варвары вновь пересекли Рейн и совершили набег на Белгику. Однако Дидий Юлиан, находившийся в провинции, быстро собрал войска и разгромил их в короткой схватке, отбросив за реку. Итог был хороший, но сам факт того, что хатты продолжают вторжения, вызывал раздражение.

Вторая новость оказалась куда серьёзнее. В Египте, в дельте Нила, разразилось восстание. Племя буколов — местные скотоводы — подняли бунт против сборщиков налогов, которые требовали повышенные выплаты в связи с войной. Во главе восстания стоял некий Исиодор, священник. Что он