По сведениям очевидца Гаджи-Али, после покорения Ахульго русскими Шамиль со своим семейством и семью приверженцами бежал ночью в Шубут[70]. В это время русские, получив в добычу всю казну Шамиля, а также захватив пленников, возвратились через Чиркей в Шуру[71].

Трагическая оборона Ахульго нашла отражение в поэме дагестанского поэта Расула Гамзатова «Сказание об Ахульго», где она передана через образы женщины и ребенка: «Ахульго, бесстрашный образ твой – Это образ женщины суровой <…> Ахульго, бесстрашный образ твой – Это образ гордого ребенка»[72].

Яркой иллюстрацией упорной и героической борьбы защитников Ахульго стала картина русского художника-баталиста Франца Рубо «Штурм аула Ахульго». В одном из фрагментов картины символами этой борьбы неслучайно выступают женщины – защитницы Ахульго.

В песенном фольклоре запечатлен подвиг защитницы Ахульго ашильтинки Ханзадай, которую в народе прозвали – кавказская львица. Она мстила за смерть своего мужа Нурмагомеда и героически погибла на поле боя.

Подобным же образом защищали аулы женщины Гимры, Телетля, Гергебиля, Хунзаха, Салта, Чоха, Гуниба и др.

Ярким примером мужества и стойкости дагестанских женщин стала защита аулов Гергебиля и Салта в 1847–1848 годах, которые стали оплотом власти Шамиля. Описывая осаду аула Гергебиль в 1847 году, Джон Баддели писал, что аул был прекрасно защищен и самой природой, и людьми[73]. По сведениям автора, внутри аула были построены баррикады, вырыты окопы и внутренние переходы, а плоские крыши своих домов находчивые жители еще до штурма заменили хворостом, густо пересыпанным землей[74]. По мнению автора, в результате такой подготовки каждый дом в Гергебиле для русских войск оказался смертельной ловушкой[75].

Русское командование предпринимало две попытки штурма аула, которые закончились неудачей. По сведениям М. Н. Покровского, первый штурм Гергебиля стоил русской армии тяжелых человеческих потерь[76]. Вторая осада Гергебиля в 1848 году была более успешной и подступы к аулу были разрушены, но, несмотря на это, удержать аул за собой русским так и не удалось[77].

По мнению некоторых исследователей, одной из причин, по которой русские не стали удерживать Гергебиль, была начавшаяся в ауле холера, вынудившая жителей покинуть свое неприступное гнездо после двадцатитрехдневной осады[78]. А безлюдный аул удерживать, безусловно, не имело смысла.

Много сил было потрачено в 1847 году русскими и на захват аула Салта: на протяжении 2,5 месяца шла оборона, которую стойко держали муртазигеты (постоянное войско Шамиля). На помощь им вышло все население, включая седобородых стариков, женщин и детей. Отмечая мужество жителей Салта, генерал М. С. Воронцов писал в своих мемуарах, что за весь его долголетний военный опыт ему редко встречались такие стойкие и храбрые люди, как в гарнизоне Салты[79].

Как следует из материала, в 1848 году аул Салта пал, не выдержав длительной осады. От аула, в котором горцы видели надежный оплот своей независимости, не осталось камня на камне, там, где прежде возвышалось укрепление, были руины. По имеющимся сведениям, смогли покинуть Салта порядка 400–500 человек. Безусловно, среди погибших было большое число женщин и детей, тех, кто не смог покинуть аул до начала штурма.

Примером героического сопротивления горцев стал последний оплот Шамиля – высокогорный аул Гуниб. По сведениям Гаджи-Али, на съезде в Гиничутле имам Шамиль, опасаясь предательства, заставил наибов и других влиятельных лиц покляться на Коране, что они до последнего вздоха будут сражаться с русскими[80]. Кроме того, по сведениям Абдурахмана-ал-Газикумухи[81] и А. А. Руновского[82], наибы произнесли и кебинную клятву, нарушив которую они обязаны будут развестись со своими женами.

С июля по август 1859 года Гуниб готовился к обороне, укрепляя по приказу Шамиля слабые места, исправляя завалы[83]. По сведениям Гаджи-Али, жители из близлежащих аулов Ругуджа, Хиндах, Кудали приносили в Гуниб продукты питания, особенно соль, которой не было у гунибцев[84]. После начала блокады Гуниба войсками генерала А. И. Барятинского помощь от жителей прекратилась[85].

Что касается человеческих ресурсов, по некоторым сведениям, защитников Гуниба было от 200 до 300 человек[86].

В августе 1859 года вместе со своими мужьями оборону против 40-тысячной армии генерала А. И. Барятинского держали и женщины Гуниба. Отмечая участие женщин в защите Гуниба, современники писали, что женщины всех близлежащих аулов помогали мюридам, чем могли. Так, находящийся на месте обороны секретарь Шамиля Абдурахман отмечал, что по причине отсутствия у защитников артиллерии на головы русских сыпался град камней, которые в большом количестве подносили женщины и дети[87]. При этом автор подчеркивал в своих воспоминаниях, что для женщин такая помощь не была в тягость. Наоборот, помогая мюридам, они участвовали в джихаде[88].

Во время наступления русских войск на Гуниб погибло, по сведениям Дж. Баддели, 300 женщин, которые, пытаясь сдержать натиск Апшеронского полка, ничем не уступали своим мужьям и братьям, сражаясь так же яростно[89].

По сведениям Л. А. Богуславского, только в одном коротком бою с апшеронцами погибли три женщины, а семеро были взяты в плен, несмотря на ожесточенное сопротивление[90].

Н. А. Волконский, непосредственный участник сражения, в своих воспоминаниях о повседневных военных реалиях Гуниба так описывал один из рукопашных боев:

уже сцепились не только оружием, но и просто голыми руками со своими врагами <…> озлобленно дерутся остальные горцы, в особенности трое из них: как фурии, как бешеные кошки кидаются они в лицо солдатам. Физиономии их искривлены, сухие пальцы хватают лезвие подставленного им штыка, и в то же время левая рука заносит кинжал над солдатом, одежда их в беспорядке, волосы открыты, рассыпались по плечам, груди обнажены[91].

Конечно, приведенный пример не был единичным, многие женщины, находясь до последнего рядом со своими мужьями и сыновьями, защищали так же неистово Гуниб[92]. Среди защитников Гуниба находилась семья имама Шамиля: две его жены Шуанет и Зайдат, дочери Нафисат, Патимат, Баху-Меседу, Саидат, Нажават, невестки Каримат и Аминат, которые по мере возможности участвовали в боевых сражениях[93].

В преданиях и песенном фольклоре аварского народа хранится память о двух слепых сестрах – близнецах Джавгар и Меседу, которые обороняли Гуниб. По сведениям Б. И. Гаджиева, маленькие дети подносили им камни, которые слепые девушки наугад швыряли в наступающих солдат[94]. Обе сестры погибли, защищая свой родной аул. По сведениям русского офицера Н. Н. Стреллока, даже в покоренном Гунибе женщины сбрасывали на головы идущих по узким улочкам солдат камни, раня многих из них[95]. При этом автор описывает реакцию женщин, жен и сестер мюридов, когда те узнали, что